Вытолкав охранника за дверь лаборатории, доктор взял за локоть заключенного и повел его внутрь залитого светом помещения, заставленного разнообразной исследовательской аппаратурой. Остановился у глубокого кресла, куда и усадил своего подопечного. Несколько минут осматривал с жадным интересом.
— Вот и хорошо. Сейчас сделаем укольчик, а потом приступим, — забормотал ученый себе под нос, постепенно приходя в хорошее расположение духа и больше напоминая доброго знакомого. — Ну-ка, вытяни руку. Не бойся. Будет совсем не больно, — парень заторможено протянул в его сторону руку, в которую тут же был сделан укол шприцом. — Отлично…
Коктейль из тщательно подобранных препаратов, существенно ослабляющих волю человека, должен был скоро подействовать. Собственно, можно было и не колоть очередную порцию. Предыдущая инъекция, рассчитанная почти на сутки прямого действия, ведь была сделана лишь 8 часов назад. Доктор махнул рукой. Сердце у объекта сильное, молодое, выдержит и не такое. Страховка же совсем не помешает.
— Так… Зрачки слабо реагируют. Хорошо, — через некоторое время ученый быстро осмотрел парня и удовлетворённо хмыкнул после этого. — Значит, можно приступать. Итак…
Мужичок вытащил из внутреннего большой коммуникатор довольно архаичного вида и включил на нем запись. После чего как-то весь подобрался, даже вешнего немного стал другим, избавившись от образа добродушного и немного взволнованного дядюшки. Взгляд стал цепче и жестче, губы сомкнулись в хищном оскале. На сцену вышел фанатик от науки, расчетливый и циничный вивисектор, для которого нет ничего важнее полученного знания. Такие, как он, во все времена двигали науку вперед, погружаясь в интересующую их проблему с головой, проводя у приборов дни и ночи, в конце концов создавая атомные бомбы, страшные вирусы.
— Кхе… кхе…, - прокашлялся доктор и начал комментировать очередной исследовательский эксперимент. — 14 ноября 20… 9 часов 53 минуты. День 297-й с начала программы исследования «Дар Прометея». Цель остается неизменной: раскрытие технологии искусственного повышения магических способностей и дальнейшей активизации магического источника. Исследование ведет доктор Отто Генрихович Латте. Кхе… Кхе… Хорошо. Действие стабилизирующего препарата начало действовать в полную силу. Пациент, никак не реагируя на внешние раздражители, находится в сознании, что, собственно, нам и необходимо.
Подойдя к креслу с парнем, он что-то нажал на небольшой панели управления. Кресло в этот же момент с негромким жужжанием электромоторов разложилось в ровную поверхность. Конечности никак не реагировавшего на это пациента автоматически зафиксировались автоматическими ремнями. Затем кресло заехало в большой саркофаг, представлявший собой камеру для облучения целым спектром разных волн и частиц.
— Кхе… Кхе… Учитывая, что раздельное введение препаратов не дает видимого эффекта, попробуем комплексное воздействие, — доктор Латте шустро печатал на панели управления, задавая параметры работы многофункционального прибора. — Для начала сузим область облучения, что позволит увеличить мощность всего поля примерно в пять раз по сравнению с номиналом. Пока остановимся на 23-х пунктах.
В саркофаге что-то загудело. Внутренняя оболочка начала вращательные движения вокруг пациента, совершая по нескольку оборотов в секунду. Мощность стабилизирующего поле медленно повышалось пока, наконец, не вышла на нормативный уровень, который требовал введения дополнительной порции медицинского препарата.
— Расчетные параметры достигнуты ровно в 10 часов 12 минут. Начинаю введение второй порции экспериментального препарата Z-621. Ровно 10 миллиграмм, — автоматический инъектор, расположенный внутри саркофага, сделал укол, информация о чем сразу же высветилась на широком мониторе. — Отлично. Осталось немного подождать, каким будет эффект.
В установившейся тишине, нарушаемой лишь негромкой работой механизмов саркофага, доктор провел примерно полчаса, в течение которых не сводил взгляда с монитора. Параметры состояния пациента на последнем практически не менялись. Изменение, если и было, то на какие-то доли процентов или пунктов, что было совсем несущественно. Ученый с трудом скрывал свое разочарование. Лишь кривившиеся губы, выдавали его немалое огорчение от таких результатов. Ведь, конкретно к этому опыту он шел около двух месяцев непрерывных исследований необычной клеточной структуры пациента, разработки целой теории ее преобразования. Были потрачены сотни тысяч рублей на препараты и дополнительную аппаратуру. Наконец, как было измерить измученные нервы и его подорванное за все это время здоровье?