Отдышавшись, поднялся. Пора было показать, кто здесь главный. В асфальт закатаю твари!
— Пора!
Резко повернулся в противоположную от двери сторону и шагнул к стене. Наполненное силой тело даже не почувствовало толстой каменной кладки старинного особняка. Стена буквально взорвалась от мощного удара, накрыв все пространство перед домом сотнями килограмм каменных и железных осколков. Воздух наполнили летевшие с огромной скоростью расплавленные куски железных балок, раскаленные мраморные плиты, кирпичи, превратившиеся в настоящее оружие Смерти. Готовящийся к штурму отряд тяжеловооруженных гвардейцев, прятавшихся у самой стены дома, просто слизнуло. Куски тел в штурмовой экипировке, гнутой и поломанное оружие разбросало на десятки метров. Сильно досталось и тем, кто прятался за деревьями. Железный и каменный дождь не щадил никого. По броневику шарахнуло так, что боковой броневой лист просто вмяло внутрь, превратив всмятку весь экипаж боевой машины.
— Не ждали?! — орал он, выпуская из себя пламя.
Среди изрытого парка остались лишь тела. Изредка где-то в глубине, за деревьями, раздавался стон. Кто-то пытался отползти и спрятаться от разгневанного мага.
Алексей медленно подошел к валявшемуся садовой скамьи гвардейцу, еще подававшему признаки жизни. Изломанное тело, облаченное в штурмовой доспех, еле-еле шевелилось, напоминая в массивной тяжелой сбруе раздавленного таракана.
— Чего же вам все неймется? Лезете и лезете, лезете и лезете. Неужели сразу было не ясно, что вам здесь ничего не светит? — с досады парень пнул ползущего по брусчатке гвардейца, ответившего ему невнятным стоном. — Я же в свой дом пришел, за своими вещами. Понимаешь меня?
Он перевернул тело на спину. Перекошенное от боли лицо гвардейца оказалось прямо перед ним.
— Чего, говорю, вам всем от меня надо?! Что я вам уродам сделал? — Алексей присел рядом, вглядываясь в окровавленные черты гвардейцы. — Что? Громче говори! — солдат что-то пытался сказать, но вместо звуков получалось самое натуральное бульканье. — Черт! Громче говори!
Наконец, тот собрался с силами и смог произнести что-то членораздельное.
— … Вызов был… Террористическая угроза. Объявлен красный уровень тревоги… На выезде все группы антитеррора, — бормочущий голос гвардейцы то пропадал, то становился громче. — Есть приказ великого канцлера… Никаких переговоров с террористами. Сразу открывать огонь…, - под самый конец, когда силы его почти оставили, он выдал самое важное. — Два часа назад фракция магоненавистников атаковала кортеж императора… Император, великая княжна Наталья Алексеевна… Никто не выжил.
Алексей присвистнул. Ни хреново девки пляшут, если снизу посмотреть. Теперь у него остался лишь один враг — враг с большой буквы «В».
— И это хорошо, — улыбнулся он, кажется, впервые за последнее время.
Попробуй поищи черную кошку в черной комнате
— //-//-
Огромный тронный зал Императорского дворца был полон. Больше сорока тысяч человек собрались здесь, чтобы стать свидетелями вступления на престол нового монарха и поприветствовать его. Выделялись золотым шитьем мундиры военных и гражданских служащих. Богатством соперничали с ним старинные камзол урожденных бояр. Слепили глаза украшения и роскошные туалеты дам.
Стены Тронного зала, от потолка и до застывшего в высоте потолка, задрапированы драгоценным индийским шелком, раскрашенным в цвета династии — желтый и черный. Знак того, что династия жива и продолжает править.
У северной стены, носящей наименование Императорской, стоял пустой трон, рядом с которым застыла фигура принцессы. По обе стороны от нее каменными статуями вытянулись двое членов ее свиты, высоких дворян, в любой момент готовых поддержать ее за локти. Еще не отошедшая от горя цесаревна чувствовала себя неважно, что прекрасно читалось по ее лицу. Бледное, почти восковое, оно скорее приличествовало тяжело хворавшей пожилой даме, чем высокородной юной девице. Тщательно нанесенный макияж не мог скрыть и больших темных кругов под глазами. Она явно провела ночь в рыданиях, оплакивая погибшую семью.
— Великая княжна Анна — Елизавета — Ингеборда — Анастасия — единственная наследница Российского престола, о чем свидетельствуют сие заверенное высокими сторонами завещание, — разносился по Тронному залы скрипучий голос старейшего из урожденных бояр, избранный вести церемонию передачи власти. Старик с горделивым профилем, в котором отражались, как наяву, все его тридцать с лишним поколений благородных предков, приподнял на руках большую кожаную папку. — Истинность подписей не подлежит сомнений, а значит, воля усопшего императора должна быть оглашена.