— Э… да. Здорово. — Я обращаюсь к певцу: — Еще раз спасибо. Это была очень приятная мелодия.
Парень, кивнув, переходит к соседнему столику, а Гаррет отпускает мою руку и приступает к еде, словно всей этой сцены и не было вовсе.
— Ты специально это подстроил? — спрашиваю я. — Ты же прекрасно видел, что я чуть не умерла от смущения. Они бы ушли, не начни ты весь этот бред с держанием за руки.
Он пожимает плечами.
— Я не хотел их отпускать. Они мне понравились.
— Они были ужасными! Певец даже в ноты не попадал. — Я надкусываю тако.
— Ну, лично я спел бы гораздо хуже, так что, по-моему, все было не так уж и плохо. И тебе он тоже понравился — по крайней мере, немного. Согласись, ты бы разрешила ему спеть на нашей свадьбе.
Я чуть не давлюсь тако, а Гаррет продолжает есть, будто отпустил совершенно нормальный и ожидаемый комментарий.
— Мы на первом свидании, Гаррет. Не рановато планировать свадьбу?
— Согласен. Тогда позовем его спеть на выпускной?
— Вряд ли он будет продолжать выступать через четыре года.
Я слышу, как мариачи запевают новую песню в другом конце ресторана, и теперь, когда они далеко, наконец-то могу дать волю смеху.
Гаррет качает головой, но тоже смеется.
— Ты такая злючка. Он же старается.
— Извини. Ничего не могу с собой сделать. Он просто ужасный певец.
Остаток ужина я размышляю о свадебном комментарии Гаррета. Почему он не может быть хоть немного серьезней? Мы знакомы всего несколько месяцев и формально начали встречаться совсем недавно.
Скорее всего, он пошутил. Но все равно, стоило Гаррету упомянуть о женитьбе на мне, и надоедливые бабочки, которые уже прописались в моем животе, запорхали от счастья. Что этот парень творит со мной?
Ведь я саркастичная, независимая, умная Джейд. Не интересующаяся браками, свадьбами, кольцами и всем в таком духе.
А еще мое дурацкое сердце пропускает дурацкий удар, когда этот дурацкий мальчишка подбрасывает мне мысль о том, что когда-нибудь мы поженимся.
8
— Чем займемся теперь? — интересуюсь я после ужина. Гаррет уже оплатил счет, а к нашему столику выстроилась очередь.
Гаррет смотрит на часы.
— Сейчас всего девять. Не хочешь в кино? Или можно сходить куда-нибудь за десертом.
— Я и так сейчас лопну, поэтому никаких десертов. И в кино меня точно не тянет. Может, хочешь вернуться?
— Если честно, не очень, но я не знаю, чем еще тут можно заняться.
Не сомневаюсь, Гаррету хочется заглянуть на вечеринку, но я очень стараюсь их избегать. На последней я потерпела полное фиаско. Впервые напилась, да так сильно, что не ведала, что творю. Что самое ужасное — мне понравилось. Все мысли ушли, разум затуманился алкоголем… Уверена, падение моей матери началось именно так. И потому я зареклась никогда больше не пить.
Гаррет всегда ведет себя так, словно ему безразлично, что мы не ходим на тусовки, но я ему не верю. Ради всего святого, это же колледж! Любой нормальный студент ни за что не пропустит субботнюю вечеринку. И сколько бы я не напоминала ему, он продолжает упорно настаивать, что ему все равно.
Выйдя из ресторана, мы попадаем в метель.
— Смотри! Пошел снег! — Я поднимаю взгляд к небу и, раскинув руки, кружусь. Наверное, со стороны я выгляжу глупо, но я люблю снег — особенно самый первый.
Гаррет наблюдает за мной. Не берусь утверждать, но кажется, он счел меня сумасшедшей.
Я опускаю руки и останавливаюсь.
— Прости. Я немного разволновалась. Глупо, я знаю. Теперь можем идти.
Я поворачиваю было к машине, но Гаррет ловит меня за талию и притягивает к себе, а потом припадает к моим губам. Его сладкий поцелуй полон согревающей нежности. Я чувствую, как снежинки приземляются на мои скулы, и приоткрываю глаза, чтобы запечатлеть их падение. Большие белые хлопья… Я вновь закрываю глаза. Когда до нас доносятся голоса посетителей, выходящих из ресторана, мы медленно отстраняемся.
— Что сейчас было? — Вопрос наиглупейший, но я, как правило, именно такие и задаю, когда не знаю, что сказать.
— Просто не смог удержаться. Почувствовал, что обязан поцеловать тебя. — Он улыбается, не выпуская меня из объятий. — Из-за твоей реакции на снег. Никогда не видел, чтобы ему так бурно радовались.
— Ага, в этом плане я немного с приветом. Большинство людей снег не любят, но, по-моему, в нем есть нечто удивительное. — Я поднимаю глаза и наблюдаю за мягким падением хлопьев. — Понимаешь, каждая снежинка — само совершенство. И каждая неповторима и уникальна.
Гаррет снова пристально наблюдает за мной. Чувствуя себя неловко, я опускаю глаза.
— Что ж, идем?
Он приподнимает мое лицо за подбородок.