Выбрать главу

— Хочешь, заедем куда-нибудь перекусить? — спрашивает он, когда мы отъезжаем от аэропорта. — До дома больше часа езды.

— Нет, я не голодна.

Гаррет выезжает на скоростную трассу. Набирает скорость, и тут я замечаю, что он поглядывает на свои ноги.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я у него.

— Просто кое-что проверяю.

Его глаза смотрят то на приборную панель, то на дорогу. На нашу полосу выезжает машина. Мы приближаемся к ее бамперу, но Гаррет вместо того, чтобы сбросить скорость, быстро перестраивается в соседний ряд.

— Гаррет, ты чуть не врезался в ту машину. Может, сбавишь скорость?

Он снова смотрит на приборную панель.

— Я не могу.

— В смысле — не можешь?

— Я не могу сбавить скорость. — В его голосе паника. — Я нажимаю на тормоз, но ничего не происходит. Смотри. — Он жмет на педаль, но скорость не уменьшается. — Гребаные тормоза отказали!

Теперь и я начинаю паниковать.

— Этой машине всего несколько месяцев. Как тормоза могли так быстро сломаться?

— Мы должны съехать с трассы на простую дорогу.

— И что потом?

— Не знаю пока. Придумаю что-нибудь. Впереди совсем маленький городок. Надеюсь, на дороге не будет машин.

Помигав поворотником, он перестраивается в самый правый ряд и на скорости 75 миль в час сворачивает на следующий выезд. К счастью, ни на нем, ни на светофоре в конце других машин нет. Мы пролетаем прямо на красный свет и оказываемся на двухполосной дороге.

Я уверена: нам конец. Мы вернулись сюда, чтобы быть в безопасности, а теперь мы умрем.

Гаррет очень спокоен — возможно, ради меня. Я сижу тихо, чтобы он мог сконцентрироваться.

— Джейд, возьмись за что-нибудь. Сейчас будет резкая остановка!

Не успеваю я спросить, что он задумал, как он переводит машину на нейтральную передачу, съезжает с дороги и едет к большому заснеженному холму. Машина буксует в снегу, потом замедляется, откатывается назад и наконец останавливается. Гаррет выключает мотор, затем тянется назад и отстегивает мой ремень безопасности.

— Вылезай из машины! Быстрей! — орет он.

Выбравшись с водительского сиденья, он хватает меня за руку и начинает бежать.

— Что происходит?

— Кто-то сломал тормоза. А значит, вполне мог сделать с машиной что-то еще — установить взрывное устройство, не знаю. Нельзя находиться с ней рядом.

Добежав до обочины, мы останавливаемся.

— Джейд, как ты? Ничем не ударилась?

— Нет. Все хорошо. Только перепугалась. И замерзла.

— Иди сюда. — Одной рукой он обнимает меня, а второй достает телефон и звонит отцу.

— Что он сказал? — спрашиваю я, когда Гаррет отключается.

— Что приедет и заберет нас. Я сказал, что мы будем ждать на заправке, которую проезжали, так что нам надо идти.

— Но он думает, что это кем-то подстроено?

— Он знает, что это было подстроено. Машине и четырех месяцев нет. У нее не могли полететь тормоза. Месяц назад я отвозил ее на техосмотр, и все было в порядке. К тому же, когда мы ехали в аэропорт, тормоза отлично работали. Кто-то сломал их, пока машина была на стоянке.

— Значит, нас пытались убить. — Я не спрашиваю, а утверждаю, потому что ясно как день: произошло именно это.

— Давай прямо сейчас это не обсуждать. Просто дойдем до заправки, согреемся и дождемся отца.

Через час за нами приезжает черный «мерседес» мистера Кенсингтона. По дороге домой мы с Гарретом не разговариваем. Думаю, мы оба еще не вышли из шока.

Когда мы приезжаем домой, мистер Кенсингтон уводит нас в кабинет — огромный, как кабинет реального офиса — и садится за свой внушительный стол, а мы с Гарретом садимся напротив.

— Не думал я, что до такого дойдет, — говорит он. — Я знаю Ройса полжизни, и, хотя он безжалостен, как политик, я думал, что на подобное он не способен.

— С чего вдруг? — спрашиваю я. — Он же насильник. Он чуть не убил мою мать.

Брови мистера Кенсингтона приподнимаются.

— Насильник? Нет, Ройс ее не насиловал. У них с твоей матерью был роман. И он совершенно точно не пытался убить ее.

— Нет. Он ее изнасиловал, а потом бросил на обочине умирать. Вы об этом не знали?

— Он говорил, что у них был роман. — Взгляд мистера Кенсингтона устремлен вдаль. Он словно разговаривает сам с собой. — Я никогда не понимал, почему он так сильно переживает из-за простого романа. У политиков они случаются часто. К тому же, он был очень давно. И новость о нем не повредила бы кампании Ройса. Но если он ее изнасиловал… а потом бросил… — Очнувшись, он качает головой — явно встревоженный еще больше, чем раньше. — Теперь мне понятно, почему он ударился в панику.