Найджел стряхнул секундное наваждение и пожал нежную, изящную ручку. Да нет, это самая обыкновенная американская девчонка, только немного взволнованная приездом незнакомого гостя. Это умозаключение слегка польстило Найджелу. Тем не менее, его охватила необъяснимая, хотя и мимолетная тревога.
Мелинда между тем не проявляла никаких признаков смущения или неловкости. Она заботливо поинтересовалась, не слишком ли утомила Найджела дорога. Затем отдала распоряжение кому-то из слуг отнести багаж гостя в приготовленную для него комнату на втором этаже.
— Надеюсь, вам понравится ваша комната. Ее окна выходят на солнечную сторону, и по утрам вы сможете любоваться великолепным видом.
Произнеся эту тираду, достойную управляющего первоклассным отелем, Мелинда покосилась на отца, словно желая удостовериться, верно ли она поступает. Джеймс Эдвардсон одобрительно улыбнулся и потрепал дочь по плечу.
— Настоящая хозяйка, — заявил он, обращаясь к Найджелу, и в его голосе явственно послышались горделивые нотки.
Посмеиваясь, Найджел поднялся в свою комнату. Похоже, маленькой мисс Эдвардсон очень нравится командовать и играть в игру «я — важная дама». Судя по всему, Мелинда — единственная дочь, рано оставшаяся без матери, и любящий отец избаловал ее до безобразия. Но вот роль радушной хозяйки дома мисс Эдвардсон исполняла с трогательной старательностью, хотя и с налетом подростковой неуклюжести.
Комната, предоставленная Найджелу, действительно оказалась выше всяких похвал. Не просто комната, а настоящие апартаменты, видимо предназначенные специально для приема желанных гостей. Здесь было все, что нужно для комфортного отдыха, но особенно порадовал Найджела массивный книжный шкаф. Найджел с удовольствием оглядел полки, уставленные всевозможными сочинениями по археологии и античной истории. Вне всякого сомнения, книги подбирались с учетом интересов ожидаемого гостя. Найджел вновь испытал теплое чувство благодарности к хозяину чудесной усадьбы.
Кроме научных трудов в шкафу нашлось несколько неплохих детективов и два-три нашумевших современных романа. Что ж, тоже неплохо. Найджел вновь окинул полки жадным взглядом заправского библиофила и со вздохом сожаления отошел от шкафа. Менее чем через час его ждали к обеду, а ему еще надо было успеть принять душ и переодеться. Да и немного отдохнуть тоже не помешает.
После душа, переодевшись в костюм, Найджел тщательно пригладил волосы. Он не имел привычки подолгу разглядывать свое отражение, но сейчас задержался перед зеркалом гораздо дольше обычного.
Найджел никогда не считал себя красавчиком, хотя и не был обделен женским вниманием. Он искренне полагал, что девушек привлекают его чувство юмора и веселый нрав. Кроме того, он втайне надеялся, что ни одна прелестница не устоит перед его интеллектом и мужским обаянием. Однако именно сейчас Найджелу захотелось выглядеть, что называется, на все сто. Для кого он так старается? Для этой девчонки? С какой стати?! Она ведь младше его самое меньшее лет на десять. Да и вообще не в его вкусе. К тому же совсем еще ребенок… Нет уж, увольте!
Тем не менее, Найджел еще с минуту изучал свое лицо. Жесткие каштановые волосы, веселые карие глаза, нос несколько широковат; черты не идеальные, но в общем-то вполне гармоничные. Рост чуть выше среднего. Широкие плечи, сильные руки — увлечение регби со студенческих времен не прошло даром.
Найджел резко отвернулся от зеркала и широкими шагами направился в столовую. Он знал, что порой производит впечатление задорного простачка, этакого своего парня. Подчас этот имидж здорово ему досаждал, ведь ему хотелось быть солидным, невозмутимым, слегка ироничным. Именно таким, по мнению Найджела, должен быть настоящий ученый. Таким, как профессор Эдвардсон. Но вот солидности Найджелу как раз и не хватает. Его до сих пор принимают порой за студента. При этой мысли Найджел вновь ощутил уже знакомую легкую тревогу. Ведь не только на мистера Эдвардсона ему хотелось бы сейчас произвести впечатление.
Мелинда Эдвардсон успела переодеться к обеду, сменив свой греческий наряд на вполне современное платье. Найджел мимолетно отметил, что простой, но элегантный фасон выгодно подчеркивает хрупкую фигурку девушки. Мелинда выглядела изысканной и утонченной молодой дамой. И лишь нежный овал лица, еще не утративший мягких детских очертаний, и наивный прямодушный взгляд отчасти разрушали эту иллюзию.
Найджел решил было, что Мелинда и за обедом продолжит играть роль опытной хозяйки, которой не привыкать принимать гостей и устраивать приемы. Найджел даже собрался немного поразвлечься — наверняка при своей наивности Мелинда допустит немало забавных промахов. Но его ждало разочарование. За обедом Мелинда была неразговорчива и задумчива, словно ее мысли витали где-то далеко. Она лишь односложно отвечала на замечания отца, а с Найджелом перебросилась всего двумя-тремя необходимыми фразами.
Зато ее отец явно был в ударе. Он не скрывал своей радости по поводу приезда Найджела, чем искренне растрогал своего молодого гостя. Джеймс Эдвардсон с интересом расспрашивал Найджела о его жизни в Нью-Йорке, о друзьях, даже о его родителях. Казалось, профессора искренне интересовало все, что так или иначе имеет отношение к Найджелу. Найджел охотно отвечал, к нему вновь вернулось восхитительное чувство покоя, словно он после долгой разлуки оказался в доме старого друга.
Однако продолжая увлеченно беседовать с Джеймсом, Найджел ненароком перехватил взгляд Мелинды. Девушка в упор смотрела на него долгим, испытующим взглядом. В этот момент она показалась Найджелу необыкновенно красивой. Большие, просто огромные дымчато-серые глаза под изящными четко очерченными бровями, матово-белая кожа с чуть заметным румянцем, волосы цвета темного меда, слегка пушащиеся у висков и надо лбом. Мелинда была чудно хороша собой, и у Найджела в прямом смысле слова перехватило дыхание. Он был не чужд поэзии, и ему вдруг пришло в голову, что Мелинду можно сравнить с прелестным нежным бутоном, который вот-вот должен превратиться в великолепную розу.
В следующее мгновение Найджел готов был расхохотаться над самим собой за подобные неуместные, по его мнению, мысли. Мелинда совсем ребенок, и он не собирается… Что именно он не собирается делать, Найджел не мог толком объяснить даже самому себе. К тому же в Нью-Йорке его ждала Дженис. Пусть между ними пока ничего не было решено, но все же Найджел чувствовал к ней что-то вроде привязанности. А Мелинда… Надо поскорее выбросить из головы весь этот вздор, пока… Пока что?
Найджелу еще повезло, что те несколько секунд, что длилось это наваждение, Джеймс оторвался от беседы с гостем, чтобы отдать распоряжение по поводу перемены блюд. Поэтому Джеймс не заметил состояния Найджела, но вот юная мисс Эдвардсон отлично это заметила, судя по тому, как внезапно изменилось выражение ее прекрасных глаз. Что-то в их глубине промелькнуло эдакое…
После обеда, завершившегося великолепным десертом, Джеймс предложил гостю совершить прогулку по окрестностям.
— Вы ведь еще не успели здесь осмотреться, Найджел? Вы позволите так вас называть?
— Буду очень рад, — смущенно отозвался Найджел.
Кто бы мог подумать, что всемирно известный ученый принимает его у себя как самого дорогого гостя и отечески называет его по имени!
— Я впервые в этих местах, — добавил Найджел, — но уже очарован тем, что успел увидеть.
— О! — оживленно подхватил Джеймс, — я вас уверяю, вы просто влюбитесь в эти края. Мелинда, ты составишь нам компанию?
— Да, папа, с удовольствием. — Теперь это вновь была пай-девочка с простодушным полудетским взглядом больших серых глаз.
Это артистическое перевоплощение вызвало у гостя легкую улыбку. Найджелу казалось, что он видит все хитроумные уловки юной мисс Эдвардсон как на ладони. Девчушка решила испробовать на более или менее подходящем экземпляре силу своего женского обаяния. Что ж, пусть развлекается, он, Найджел, ничего не имеет против.
Из столовой они через небольшой коридор вышли в увитый диким виноградом внутренний дворик, где росло несколько фруктовых деревьев.
— У вас действительно необыкновенный дом! — воскликнул Найджел. — Стоит выйти в другую дверь, и попадешь в другой мир.