Джеймс Эдвардсон улыбнулся, он казался польщенным.
— Я рассчитывал именно на такой эффект. К тому же это очень удобно — два отдельных входа. Пройти из одной половины дома в другую можно только через столовую.
Между тем они дошли до калитки, и Мелинда проворно ее отворила. У Найджела появилось мимолетное чувство, что девушка была рада поскорее оказаться за пределами усадьбы. Еще бы, она ведь живет довольно уединенно по сравнению со своими сверстницами. А тут — прогулка, да еще в обществе нового знакомого, — какое-никакое, а развлечение.
Сразу за калиткой начиналась довольно узкая извилистая тропинка, ведущая в горы. Найджел припомнил, как трогательно и наивно Мелинда описывала чудесный вид из его окна. Ему вновь показалось это забавным, и он невольно улыбнулся.
— Ведь, правда, здесь очень красиво, мистер Виттерс? — спросила Мелинда, поравнявшись с ним.
Найджел понимающе улыбнулся девушке. Конечно, ей хочется завязать с ним светскую беседу, но она еще так неопытна. Вряд ли ей приходится часто общаться с молодыми людьми.
— Здесь бесподобно. А комната, в которую вы меня поселили, просто выше всяких похвал. Вы действительно великолепная хозяйка.
Найджел хотел сделать Мелинде комплимент, но она, видимо, уловила в его голосе снисходительные нотки.
— Я рада, что угодила вам, мистер Виттерс. — Мелинда казалась немного обиженной, но Найджела это только раззадорило.
— Можете называть меня просто Найджел, — разрешил он. — Не такой уж я еще старик. Кстати, вы позволите называть вас по имени?
— Конечно, почему бы нет. — Тон девушки был странно равнодушным.
Дальше они шли молча. Найджел с любопытством оглядывал пейзаж, невольно завораживающий своим великолепием. Склоны гор, густо поросшие соснами, казались розоватыми от пронизывающих солнечных лучей. Очертания гор удивительно четко вырисовывались на фоне ярко-голубого неба. Найджел восхищенно замер, не в силах отвести взгляд от этого великолепия.
— Впечатляет?
Найджел и не заметил, что Джеймс Эдвардсон стоит подле него. Он внезапно очнулся, с усилием стряхнув с себя наваждение. Ему доводилось бывать во многих местах планеты, необыкновенных, таинственных и по-своему прекрасных. Но он и предположить не мог, что вид сосен на фоне неба способен так волновать воображение.
— Впечатляет — это мягко сказано, — с чувством отозвался Найджел. — Это великолепно, грандиозно!
Он тут же подосадовал на себя, что оказался неспособен передать словами охватившее его волнение. Найджел невольно покосился на Мелинду, но девушка не смотрела на него. Слегка запрокинув голову, она казалась всецело поглощенной созерцанием гор.
— Теперь вы понимаете, почему мне нет нужды разъезжать по свету, — с гордостью произнес Джеймс. — Эта красота никогда не сможет приесться. Каждый раз вид этих гор таит в себе что-то новое. А как прекрасны они зимой!
Побродив еще немного, они двинулись в обратный путь. Найджел вновь шел рядом с Мелиндой, невольно любуясь ее изящным профилем. Девушка казалась погруженной в свои мысли. Интересно, о чем она все время думает?
— Вы любите природу, Мелинда? — сделал попытку завязать Найджел с ней непринужденную беседу. Только вот о чем можно говорить с современной школьницей? Неожиданно для себя он спросил: — Описание природы, наверное, излюбленная тема ваших школьных сочинений?
Услышав это, девушка остановилась и изумленно посмотрела на него. Ее губы дрогнули в чуть заметной улыбке, глаза заискрились смехом.
— Не самая плохая тема, — отозвалась она и двинулась к дому, слегка ускорив шаг.
Найджел обескураженно смотрел ей вслед. Ну вот о чем прикажете говорить с этой дикаркой?! Ладно, пускай себе дичится. Она все же славная девушка, только очень уж необщительная.
2
С первых же дней своих каникул, как мысленно он называл пребывание в доме Джеймса Эдвардсона, Найджел с удовольствием погрузился в умиротворенную, расслабляющую атмосферу размеренного покоя. Вкусные обеды и ужины, прогулки в обществе словоохотливого ученого и его приветливой, хотя и молчаливой дочери, чтение и вечерние беседы с хозяином великолепной усадьбы — все это действовало на Найджела немного усыпляющее, но удивительно благотворно.
После нью-йоркского водоворота Найджел был искренне рад пожить такой вот размеренной жизнью, когда день проходит за днем в комфортном доме, среди великолепных пейзажей, в обществе простых и необыкновенно приятных людей.
Джеймс Эдвардсон, как и обещал, познакомил Найджела со своими последними научными работами, которые он по странной прихоти не хотел публиковать.
— Денег у меня и так больше чем достаточно, а шумиха вокруг моего имени мне не нужна. Я успел устать от нее почти двадцать лет назад, — признался профессор.
Беседуя с ним, Найджел не переставал изумляться его необычайной широте и ясности мысли. Но их беседы касались не только профессиональных тем. Джеймс с неподдельным интересом расспрашивал Найджела о нем самом, о его детстве и юности. Кроме того, их разговор нередко касался Мелинды.
— Моя дочь могла бы рассказать вам немало интересного о столь обожаемых вами образцах ранней античности, — с шутливой иронией сказал Джеймс, окинув Найджела проницательным взглядом.
Они расположились друг против друга в просторном, обставленном в строгом классическом стиле кабинете. Выдался один из прохладных майских вечеров, и Джеймс распорядился затопить камин. Ровное пламя бросало теплые отсветы на обшитые дубовыми панелями стены и книжные стеллажи.
— Вот как? — Найджел удивленно изогнул бровь.
Что может школьница рассказать ему о предмете, которому он посвятил без малого пять лет своей научной карьеры и теперь считается чуть ли не экспертом в этой области? Найджелу пророчили блестящую защиту диссертации, которая будет заслуженной наградой за бесконечные, порой довольно-таки изнурительные поездки на раскопки.
— А что вас, собственно, удивляет? Мелинда несколько раз ездила на раскопки на Балканы и опубликовала ряд весьма неплохих статей. Одну из них даже включили в научный сборник для студентов-старшекурсников.
Найджел не верил своим ушам.
— Должно быть, ваша дочь блестяще сдаст вступительные экзамены в любой университет мира, — только и смог сказать он.
Мгновение Джеймс Эдвардсон изумленно взирал на своего собеседника, затем неожиданно расхохотался.
— Сдаст экзамены!.. — воскликнул он сквозь смех. — Да она не только поступила в университет, но даже успела его окончить!
— В самом деле? — Найджел был немало наслышан о вундеркиндах, но далек от мысли, что Мелинда Эдвардсон принадлежит к их числу. Вернее, вовсе об этом не думал.
Тем не менее, Джеймс серьезно кивнул.
— Да, Мелинда окончила университет еще в прошлом году. И теперь она стремится получить ученую степень. Надо сказать, не без оснований.
— Просто невероятно для такой юной девушки! — с искренним восхищением отозвался Найджел.
Джеймс пожал плечами.
— Что ж тут невероятного? Вполне нормально для ее возраста. Многие ее ровесницы достигают того же, если не больше:
— Но сколько же лет Мелинде? — Найджел понимал, что вопрос звучит немного бестактно, но был не в силах совладать с любопытством.
Джеймс не усмотрел в вопросе Найджела ничего особенного.
— На прошлой неделе ей исполнилось двадцать три года, — спокойно отозвался он. — Как раз перед вашим приездом.
В кабинете воцарилось молчание. Найджел отстраненно подумал, что именно такое состояние и описывают словами «быть оглушенным». Подумать только, каким он был идиотом!
— А вам, если не ошибаюсь, двадцать восемь? — уточнил Джеймс.
Найджел машинально кивнул.
— Хорошо, — произнес Джеймс так, словно подвел какой-то известный ему одному итог. — Знаете, я даже рад, что у нас с вами зашла речь о моей дочери, — заявил он после недолгого молчания. — Я давно хотел обсудить с вами один вопрос, но…
Он внезапно оборвал свою речь и внимательно посмотрел на Найджела. В его взгляде Найджел уловил какую-то несвойственную этому довольно-таки властному человеку неуверенность. Что же за этим кроется?