Обведя глазами пустой переулок, он понял, что она была одна, без сопровождения. Наверняка, Совет не знает о девочке. А наемник точно не сообщит им.
Девочка подтвердила его подозрения, спросив:
– Почему ты грустишь?
Его сложно было застать врасплох, но этой крохе удалось.
– Почему ты разгуливаешь одна? – прозвучало довольно грубо, но она не испугалась.
– Я не одна, – тихо произнесла девочка.
Ему хотелось, чтобы она ушла, но малышка всё так же продолжала смотреть на него.
– Ты веришь в чудо? – вдруг спросила она.
Не задумываясь, он механически ответил:
– Нет.
Она сделала маленький шажок в его сторону, наивно произнеся:
– Но ты должен.
Инстинктивно он шагнул назад, потом вспомнил, что это всего лишь маленькая девочка, твердо спросил:
– Почему?
– Сегодня же Рождество, – она произнесла это так, будто эти слова все объясняли. Но не ему...
Внезапно наемник почувствовал что-то внутри него, словно кто-то пытался пробить его защиту из безразличия и ненависти.
– Это не имеет значения, – резко бросил наемник.
Она забавно шмыгнула носом:
– Мама говорит, каждый заслуживает второй шанс. Сделай добро и увидишь.
Все это всего лишь слова. Что вообще она знала о нём? Убить того, кто причинял людям столько зла, разве это не добро?
Он выпрямился, но не отстранился, когда она сделала еще один шажок к нему. Девочка неуклюже сняла красную варежку с белыми замысловатыми узорами и полезла в боковой кармашек пушистого пальто. Его лицо ничего не выражало, но он был заинтригован ее действиями. Внезапно она протянула ему маленькую ладошку, крохотные пальчики слегка покраснели от холода. Едва заметно вздрогнув, он заметил ёлочную игрушку, удивительно похожую на ту, что когда-то была в руке его возлюбленной.
– С Рождеством, – радостно произнесла малютка, вновь шмыгнув носом.
После еле заметного колебания, он мягко произнес:
– Оставь себе.
Она непоседливо покачала головой и её золотистые кудряшки, выглядывающие из-под шапки, затряслись вместе с ней.
– Тебе нужнее.
Он взял игрушку, внимательно смотрел, как, пересекаясь, тонкие стеклянные линии паутинкой образовывали прозрачную хрупкую снежинку. Все это напоминало его. Он запутался в паутине своей жизни, утратив смысл. Наемник не понимал, как такая маленькая вещица, пробуждала в нем давно забытые эмоции. Он поборол их, не желая сбивать себя с толку, положил снежинку в карман плаща. Девочка довольно улыбнулась.
– Боже мой, вот ты где!
Стройная женщина в коралловом пальто подбежала к маленькой девочке и обняла её. Наёмник шагнул в тень.
– Никогда больше не оставайся одна на улице. Здесь может быть очень опасно.
Она присела перед малышкой, слегка потрясла ее от досады, затем взяла за ладошку и начала методично растирать своими руками.
– Боже мой! Зачем ты сняла варежку?
Женщина одела ей варежку, но дочь просто молчала. Она резко обернулась и проследила за её взглядом:
– Куда ты смотришь?
Тёмно-серые глаза испуганно смотрели прямо на наемника, но не замечали его.
Девочка обняла обеспокоенную женщину.
– Никуда, мамочка. – Она потянула мать за белый шарф. – Идем. Папочка скоро вернется.
После их ухода, наёмник понял, что упустил свою жертву. Но ненадолго…
Практически непроглядная темнота. Лишь тусклый фонарь в переулке. Мертвая тишина. Весь шум и суета города остались позади. Только неровное дыхание и спешные шаги жертвы.
Патрик Снейл торопился домой, неся с собой приобретенные покупки. Ему никогда не нравился этот переулок, но нужно было поскорее добраться до дома, и это был единственный короткий путь. Почувствовав что-то странное, он испуганно обернулся. Никого. Патрик ускорил шаг…
В одно мгновение он стоял на земле, а уже в другое парил в воздухе – его ноги болтались над землей. Патрика прижали к бетонной стене заброшенного магазина, крепко держа за горло. Он пытался выбраться или хотя бы закричать, но его шею сдавливало лишь сильнее.
– Кто… вы? – еле прохрипел Снейл, не в силах разглядеть нападавшего.
– Твоя смерть.
Прозвучало претенциозно, но это всегда срабатывало на людях. Глаза Патрика расширились от страха. Он был прав – это всего лишь жалкий слизняк. Наемник мог бы одним движением, сломать ему шею, но неведомая сила останавливала его. Слова малышки всё время не давали ему покоя.