После еле заметного колебания он кивнул, однако сохранял серьезное выражение лица. Шэдоу сел рядом со мной, и я ощутила приятный запах кожи и леса.
– Однажды… – начала я чуть слышно, затем прочистила горло и продолжила:
– Полгода назад, в день благодарения, я гуляла в парке с подругой. Обычно я стараюсь избегать людных мест, чтобы не сталкиваться с прозрачными, но мне так захотелось побыть хоть один день нормальной – такой, как все.
Я задумчиво покрутила чашку.
– Мы встретили наших одноклассников и вместе начали веселиться, подшучивая друг над другом, отправились к игровым автоматам. Было очень шумно, и вскоре у меня разболелась голова. Мне нужно было отлучиться и тут я столкнулась с парнем.
Мне показалось, что при этих словах наемник напрягся. А может это было просто мое воображение, поэтому я продолжила:
– Он был обычным и ничем не отличался от других. Мы случайно встретились глазами. В эту же секунду я оказалась на вершине заснеженной горы. Сильная вьюга била в лицо колючими льдинками. Мне было чертовски холодно, я не могла пошевелиться. Словно мое сердце заледенело и отказывалось работать. Я видела, как этот же парень в специальном костюме со снаряжением умирал, замерзая от холода. Стоя вместе с ним на выступе, я пыталась ему помочь, но мои руки проходили сквозь него. Неожиданно, его трос оборвался, и он сорвался вниз. Потом – темнота. Друзья говорили, что я упала в обморок и долго не могла прийти в себя. Тогда мне показалось… ну, понимаешь. – Я нервно сглотнула.– Казалось, будто что-то умерло внутри меня. Я не могла дать объяснение случившемуся. Все казалось таким реальным.
Вздрогнула, вспоминая его отчаянные крики, молящие о спасении.
– Но самое интересное, знаешь, что?
Это был риторический вопрос, поэтому я произнесла:
– Ровно через восемь дней после произошедшего, этого же самого парня показывали в новостях. Оказалось, он был профессиональным альпинистом и его последнее восхождение закончилось падением с той самой горы, которую я видела.
Я никому не говорила об этом и о том, что узнала, когда была в больнице. Об этом знала только моя мама.
Я впервые видела на лице наемника замешательство.
– Есть неподтвержденные источники, что некоторые знающие могли видеть будущее… Возможно, в тот же самый момент, ты как-бы переживаешь то же, что происходит с другим человеком. Так как в такие моменты эмоции нестабильны и многократно усилены... Это часть твоего дара.
Знать о будущем слишком опасно, решила я.
– Я не хочу все знать.
– Это же не все, не так ли? – Он ждал ответа, не спуская с меня взгляда.
Я принялась нервно играть с чашкой.
– Это все.
– Снежинка, ты неумелая лгунья.
– Почему же? Я могу быть очень убедительной.
Он слегка улыбнулся.
– Не сомневаюсь. Но я чувствую, что ты не договариваешь о чем-то.
Проклятье. Он видел меня на сквозь.
Колебалась, прежде чем выпалить:
– После того, как меня отвезли в больницу, я прошла обследование, и у меня обнаружили неоперабельную опухоль мозга.
Он долго не отвечал, и окружавшая тишина вызывала давящее, тревожное чувство. Было такое ощущение, словно стены надвигаются на меня. Но рядом был Шэдоу. Так близко, что я ощущала тепло его тела.
Пристально посмотрела ему в глаза, ища тот самый взгляд сочувствия и сожаления – две сопровождающие эмоции, которые всегда возникали у других при этих роковых словах. Но вместо этого там была лишь поддержка и понимание. Вот так просто. Все, что мне нужно было – это простое понимание. Раскрывая ему свой секрет, мне вовсе не нужно было, чтобы меня жалели. Пожалеть я и сама способна, но понять всё это слишком сложно.
Не знаю, что подтолкнуло меня рассказать об этом Шэдоу. Наверное, просто сильное напряжение последней недели вымотали меня окончательно и мне нужен был кто-то, с кем я могла поговорить по душам. Теперь он знал, почему я ввязалась во все это, почему согласилась принять его помощь.
Опухоль мозга.
В этих двух словах крылся весь смысл.
Я никогда не была храброй и всю вою жизнь пряталась в панцире, боясь того, что могла подарить мне жизнь. Я строила великие планы на будущее. Узнав, что мне осталось, в лучшем случае, полгода, вдруг пересмотрела все приоритеты.
Какая разница – ведь я все равно умру. Не хотела, чтобы моя смерть была напрасна. Я без оглядки бросилась спасать маму, зная, что будет опасно. Я уже смотрела в глаза смерти и мне было все равно. Теперь моим единственным приоритетом – была моя мама.