========== Пролог. Сумеречный Эльф ==========
— Он готовится к войне, я уверен… Думай, Эльф, где его искать, — тихо вздохнул мужчина в черной толстовке. Его бледное лицо с длинным носом и крупными губами скрывал капюшон, за плечами висела электрогитара, дополняя образ металлиста в кожаных штанах с клепками. Впрочем, то был парадный портрет для большого мегаполиса: для видящих другую сторону реальности толстовка показывалась кольчугой, а гитара — мечом с навершием в виде головы дракона.
Нью-Йорк этого мира — как и другие города — содержал второй слой, который не надлежало наблюдать смертным. Так распределила магия в мире этой Земли. За время странствий по разным мирам Сумеречный Эльф — неудавшийся Страж Вселенной — узнал много секретов, в частности, что миров с названием Планета Земля несколько. И каждый из них считал себя истинной Землей, не представляя о существовании других.
В этом с древних эпох шла борьба магических созданий и людей, леса и города. И последний в конце концов победил, хотя в далекие времена магическая Золотая Армия обрушила свой гнев на людей, посеяла хаос и разрушения, но король эльфов Балор сжалился над людьми, увидев беспощадность порождения гоблинов-кузнецов, и заключил перемирие.
Только его сын, принц Нуада не согласился на мир, уйдя на долгие века в изгнание. Он копил злобу, точно предчувствовал, что его отца обманули, пообещали не истреблять леса, не возводить все новые и новые города. Но разве люди хоть когда-то сдерживали свои обещания?
Двадцать первый век сквозил небоскребами, протыкал тучи полетами железных птиц, ревел завываниями метро. Леса и озера сметались, загрязнялись, точно люди решили сами себя отравить. Поделом… Но мятежный принц желал ускорить достижение их цели. И этого Страж Вселенной не мог допустить, призванный хранить миры, пусть великая сила, дающая неуязвимость, и не прижилась в нем, породив безумие и тьму в сердце. Но не меньший — скорее больший — мрак долгие годы таился в сердце Нуады.
Истории о Золотой Армии с течением времени сделались легендами, затем сказками, а после и вовсе почти забылись. Король Балор со своей дочерью Нуалой — сестрой-близнецом Нуады — медленно терял могущество, хоть почти и не старился за две с половиной тысячи лет. Но что-то надломилось в нем с тех пор, как он отдал людям одну часть короны, с помощью которой управлялась Золотая Армия. Эти чудовища, почти вестники конца света…
В конечном итоге эльфы, гоблины, тролли и иные магические создания обрекли себя на существование незаметных теней, порождений ночи, скрывающихся в городских катакомбах, затканных от взора людей искусной магией. И только Сумеречный Эльф помнил годы их расцвета, что обернулись кровопролитной войной. Неудавшийся Страж Вселенной ненавидел эльфов этой Земли за неумение жить в гармонии с людьми. Но одновременно корил себя за бесконечное бездействие: перед ним открывался рисунок всего мироздания, сотни возможностей и рычагов управления. Но стоило потянуть за один, как рушились сотни других.
Однако же в этот раз мелькнула слабая ниточка надежды. Он собрался поговорить, хотя… что бы это решило? Но он все еще цеплялся за этот мерцающий свет, что вел к самому благоприятному исходу, еле достижимому, но все-таки возможному… Пока возможному.
— Не смей есть кота, старая троллиха!
Сумеречный Эльф подскочил к неприятного вида старушенции, которая торчала под мостом метрополитена Нью-Йорка. На вид-то неопрятная бродяжка с седыми космами, а для знающего взгляда зрелище еще более несимпатичное: покрытое бородавками и наростами нечто, напоминавшее мутировавшую серую грушу в полтора человеческих роста.
— Чего тебе надо? — напряглась троллиха, все еще сжимая мяукающий комок шерсти. Неведомо почему, но для троллей коты представлялись каким-то невероятным лакомством; Эльф не одобрял, поэтому легонько стукнул бродяжку по руке, заставляя отпустить добычу. Старуха проводила убегающее животное озлобленным голодным взглядом, зарычав.
— Где скрывается Нуада? — спросил Сумеречный, наседая на недовольную собеседницу. Неудавшийся Страж Вселенной ведал все и обо всех, судьбу всех существ в населенных мирах. Лишь собственная от него скрывалась в тумане. И если в чужих намечались «белые пятна», значит, либо следовало вмешаться самому, либо они как-то иначе касались его. До некоторого времени Эльф четко видел все, что делает наследный принц эльфов, но в какой-то момент будущее распалось на несколько частей, половинок, дорог, вероятностей, большая часть из которых вели к гибели Нуады и его сестры. Но оставался шанс, за который хватался Сумеречный, разведывая у всех по крупицам хоть какие-то сведения, свидетельства, позволяющие вмешаться. Странное состояние незнания среди всеведения.
— Почем мне знать? — вскинулась сварливая троллиха.
— Он связался с одним из ваших. К чему-то готовится. Я обязан узнать, к чему. Прошло две с половиной тысячи лет, и только теперь он что-то замышляет.
— Ты же Знающий! Ты и думай. А меня не мучай, ты и так лишил меня ужина! — фыркнула пренебрежительно троллиха. — Ищи его в туннелях. Где ему еще прятаться? Как и всем нам…
Троллиха недовольно оттолкнула Сумеречного, напоследок царапнув когтями по кольчуге из драконьей кожи, впрочем, все они знали о его неуязвимости.
Все бессмертные создания этой Земли помнили, как две с половиной тысячи лет назад король Балор милосердно приютил почти мальчишку, который представлялся Стражем, проклятым и еще непонятно как. Имени его никто не помнил, как, впрочем, и он сам. Он искал способ совладать со своей поистине пугающей силой. Король счел, что лучше уж не гнать его, а заполучить в союзники. А, может, просто сжалился над совершенно потерянным ровесником его собственных детей.
Около ста лет неудавшийся Страж провел с эльфами этого мира, и ему даже показалось, что он нашел… новый дом, и, может быть, друзей в лице юных принца и принцессы. Но когда разразилась война с людьми, Сумеречный метался, сходя с ума, и сокрушал себя, переживая страдания обеих сторон, а долг его не велел вмешиваться.
Он долго умолял короля о перемирии, рассказывал, что видит уничтожение всего живого Золотой Армией, которая не насытится сокрушением алчного мира людей. Балор в конце концов прислушался, но с тех пор Нуада возненавидел их всех. Он жаждал безоговорочной победы, жестокосердный, алчный принц. И после его добровольного изгнания Эльф осознал, что тоже должен продолжать свой путь. В тот день он понял, что потерял друга, горько удивляясь, что их вообще объединяло.
Разве только нараставшая тьма в душах. Нуада ненавидел людей, а проклятый Страж сострадал всем живым существам, но временами превращался в маньяка от сознания собственной бесполезности.
И лишь цепляясь за это сходство, Эльф надеялся через столько веков вновь отыскать принца, хотя шел, как на встречу с восставшим покойником, рассуждая мысленно: «Если он начнет войну, то королевская династия эльфов в этом мире скорее всего прервется уже навсегда. Здесь останется место только мутантам и прочим созданиями вроде Хеллбоя. Но до него мне нет дела, пусть живет. Я не позволю, чтобы Нуада сгубил заодно и сестру! К тому же… они ведь мои собратья, эльфы. За что только такие жестокие? В этом мире все магические сущности — это создания ночи».
Впрочем, Нуала таковой не казалась, пусть лицо ее оттенком напоминало диск белой луны, как и длинные волосы, а глаза отдавали свечением янтаря, не содержа белков, как у совы. Но она являла чистый образец кротости и мудрости, способная читать в самой душе при одном лишь прикосновении. Это в свое время роднило их с Сумеречным: только принцесса в полной мере понимала, что чувствует Страж, ведавший о каждом все потаенные уголки разума и подсознания. После стольких лет Эльф считал, что совершил непростительную ошибку, покинув ее в те смутные времена, ее, никогда не желавшую войн и разрушений. Но боялся возвращаться к ней и королю, ощущая себя предателем. И скольких еще он вот так предал?.. От скольких ушел, ведомый лишь немым долгом полученной силы?