— Откуда ты?.. Она здесь?! Анха! Анха!!! — во всю мочь закричал Арн, распугивая птиц на чердаке.
— Здравствуйте, ваша светлость, — раздалось за его спиной.
Арн резко повернулся, но ещё быстрее к девушке метнулся Фрост, загораживая её своим телом.
— Зачем ты пришла? — спросил он через плечо.
— Опасности нет, — с мягкой улыбкой ответила Анха. — Мерлой сказал правду, я ему верю.
Одета Наксатра была подстать Фросту. Простенькое платье, явно с чужого плеча, босая, с обычной косой и огненно-ярким ожерельем из рябиновых ягод на шее.
Арн опустился перед ней на одно колено и собрался произнести заветные слова, но девушка его остановила жестом.
— Я не могу, ваша светлость… Простите.
Арн уселся на пол и обречённо повесил голову. Мать рассказала ему правду, а он посчитал, что это очередная её уловка. Анха не станет снова его Хранительницей. Она даже по имени его теперь не называет. Всё изменилось, и он должен принять эту реальность и не стараться вернуть то, что так бездарно потерял.
— Я надеялся…
— Мне жаль.
— А ты, Фрост, — Арн поднял на него глаза, — обскакал меня на этот раз.
— От меня ты слов сожаления не добьёшься, — довольно жёстко произнёс хозяин замка, но старому другу было ясно, что стена отчуждения разрушена.
В подтверждение его мыслей Фрост уселся рядом, хлопнул по плечу и безапелляционно заявил:
— Анха теперь моя женщина. Хочешь, принимай этот факт. Не хочешь… мы уедем из долины.
— Нет! — резко прервал его Арн. — Я приму… Будет трудно, но я справлюсь.
И всё же почему его любви не хватило для возрождения Накстары?
Несмотря на усталость, Арну не спалось. Мысли тоже были вялые, но это не спасало от бессонницы. В какой-то момент он понял, что спорит сам с собой. И в споре побеждает новый Арн, постепенно выкристаллизовывающийся из недавнего мальчишки, возомнившего себя прожжённым знатоком жизни.
— …не хватило любви. А что ты сделал для любимой девушки?
— Я просто любил. Разве нужно было что-то делать?
— Инфантильный мальчишка! Тебе выпал шанс один из тысячи, а ты принял его как должное. Конечно, ты — молодой князь, вице-король, все тебя должны любить лишь за факт твоего существования. Зачем прилагать какие-то усилия, чтобы порадовать девушку, сделать ей приятное, когда есть верные друзья, которые и развлекут, и помогут, и подарок выберут, и ещё сделают кучу дел за тебя. И не надо ссылаться на занятость и занимаемую должность, это всё отговорки! Ты думал только о себе!
— Нет! Я старался уделять ей внимание.
— Плохо старался. Инис тебе тогда совет дал, но ты один раз воспользовался, да и то коряво, и всё. Фрост старался не оставлять её одну. Свейн и Мерлой даже больше времени проводили с ней. Ты же был самоуверен и беспечен. Но когда запахло жареным, а спасительницы не оказалось рядом, струсил, выпустив из подсознания демона страха, который чуть не погубил тебя. Ты понимаешь, что сам себе внушил эту боль?!
— Ожидание смерти хуже самой смерти, — вспомнил Арн чужую цитату. — Теперь я знаю, что это правда.
— Надо было бороться, сопротивляться, а ты сдался! Сразу! Слабак!
— Сам ты…
Фрост и Свейн тоже не спали, но абсолютно по другой причине. Все трагические события последних дней с лихвой компенсировало счастье, выпавшее обоим почти одновременно. И парни делились этим друг с другом.
— Представляешь, я сижу тут, после суток в седле, в раздрызганных чувствах, совершенно не знаю, что делать дальше, и вдруг… свет, — Фрост жестами пытался добавить своему рассказу зрелищности. — Сначала решил, что видения начались от усталости. А свет, как живой, клубится, переливается, словно сам себя ткёт, превращаясь в женское тело. Ну, думаю, точно умом тронулся, девушки голые мерещатся. Пытаюсь проморгаться — не исчезает, только реальнее становится. Совсем, думаю, плохо: Анха обнажённая, одна штука, для скорбных головой изгнанников. А она глаза открыла, смотрит, ничего не понимая, и я на неё таращусь с таким же замешательством. 'Фрост', - не то спросила, не то просто назвала меня по имени. И вдруг как расплачется!
— И ты не растерялся и утешил, — с добродушной улыбкой предположил Свейн.
— Утешил, конечно же. Я же представить себе не мог, думать боялся, она же с Арном… А тут оказалось…
— Жизнь — штука мало предсказуемая! — хохотнул друг. — Я тоже не представлял, что моя маленькая землеройка будет мне дороже всего на свете.
— А Юлька не обижается на землеройку?
— Он сама себя так называет! А дядьку Тростна — учёным кротом, когда тот не слышит.