За печальными размышлениями, Ингиза пропустила приветственную речь отца к собравшимся, и встрепенулась лишь после громогласного объявления о прибытии долгожданных гостей.
— Король Навакра, — рявкнул глашатай, — Ривер Террикиллари!
По мере того, как распахивалась дверь, впуская в зал делегацию Навакра, глаза Ингизы наполнялись слезами. Она пыталась разглядеть того, кто шёл впереди, но сквозь призму слёз всё искажалось. Напыщенный, словно петух, мужчина, весь в кружевах и бантах, торжественно ударял по ковру нелепым посохом при каждом шаге. Посох тренькал и позвякивал на высокой, раздражающей ноте, вызывая в душе инфанты протест, а в ушах — боль.
— Мерзость какая, — раздражённо подумала Ингиза, стараясь разглядеть лицо расфуфыренного франта, — ничего не вижу. Старый какой-то…
Наконец, делегация дружественного теперь государства дошла до церемониального предела, обозначенного двумя вазонами с пышными букетами. Мужчины синхронно поклонились принимающей стороне. Принимающая сторона почти так же синхронно встала, так как ранг гостя обязывал выказывать почтение, и ответно поклонилась. Женщины принимающей стороны остались сидеть, так как правилами это позволялось.
Мужчина с посохом опять стукнул своей погремушкой и торжественно объявил:
— Король Навакра, Ривер Террикиллари Инис Имекис, приветствует короля Лигра Ранхуса пятого и его семейство!
Ингиза медленно встала со своего кресла и перевела взгляд на молодого мужчину, который всё время находился слева от напыщенного петуха с посохом. Тот в это время снова поклонился королю, а потом повернул голову к ней.
— И-инис… — недоумённо прошептала Ингиза, понимая, что её всё время жестоко обманывали. — Да как ты-ы…
Слёзы брызнули из глаз, словно прорвало дамбу. Ей было всё равно, что на неё смотрят сотни придворных, что её поведение не соотносится с королевской честью, что она будет опозорена до конца жизни. Ингизе хотелось кричать, топать ногами, разбить эти жуткие вазоны этим мерзким посохом. Но вместо этого она неожиданно покачнулась и стала падать, лишившись чувств. Несчастная инфанта так и упала бы на каменные ступени, если бы проворный король Навакра не успел подхватить свою невесту.
— Её нужно положить куда-нибудь, — обратился он к королю.
— В фиалковую гостиную. Вам помогут…
— Я сам!
Гости, королевская семья и делегация Навакра с удивлением смотрели на закрывшуюся дверь фиалковой гостиной. Джент Хуакин, только что едва уберегший свой нос от защемления, возмущенно обернулся к королю.
— Ваше величество… — начал было гневную речь придворный маг, но король поднял руку, не позволяя Хуакину высказывать своё мнение в присутствии стольких гостей.
Конфуз вышел, конечно, ужасный, но что-то подсказывало Ранхусу, что мечтательное насторение дочери в последний месяц было связано именно с молодым королём Навакра. Иначе, не назвала бы воспитанная Ингиза монарха другой страны по имени.
— Успокойтесь, джент Хуакин. Помолвка уже заключена, остались только формальности. Если, действительно, понадобится ваша помощь, вас позовут. Давайте подождём немного. Господин посол, — обернулся его величество к держателю посоха, — вы можете продолжать свою речь!
— Прости меня…
Король Навакра Ривер стоял на коленях перед низенькой кушеткой, на которой сидела заплаканная инфанта Лигра.
— Как ты мог, — сердито прошептала Ингиза, пытаясь вырвать свою руку из нежного захвата Иниса, правда, старалась она не очень сильно. — Не сказал мне правды! Не предупредил! Ты!.. Ты ужасный человек!
— Я хотел сделать тебе сюрприз! Помнишь, я обещал подняться к тебе из низкой дли!
— Из низкой доли, — возмутилась Ингиза, всё-таки высвобождая свою руку, чтобы утереть слёзы. — Ты тогда уже был принцепсом Навакра! Какая низкая доля?
— Я был гоним отцом, — пояснил Инис, — мы были в ссоре. Честно, Ингиза, я не мог точно знать, что получится из моей затеи! И потом, тогда наши страны были в состоянии войны. Я не хотел подвергать тебя опасности!
— Ты хочешь, чтобы я тебе поверила? — капризно сжала губки инфанта.
— Я готов понести любое наказание! Хочешь, я опять откуда-нибудь спрыгну? Только согласись стать моей женой!
— Можно подумать, от моего решения хоть что-нибудь зависит! Отец же дал уже согласие.
— А ты? Ты сама хочешь?
— Я могу отказаться? — язвительно поинтересовалась девушка, с наслаждением наблюдая, как вытягивается физиономия просителя её руки.