Дождавшись, когда Анха и Фрост выйдут из лавки, сядут в свою карету и отъедут подальше, Монтри горделиво прошествовал к нужной двери. У входа он чуть не столкнулся с резвым стариком, который беспардонно остановил его требовательным жестом.
— Юный джент торопится?
Властный, чуть с хрипотцой, голос, заставил Монтри малодушно вздрогнуть. Он с детства слышал подобные интонации в голосах некоторых посетителей, когда прятался за плотной портьерой в кабинете у деда, играя в сыщика. Такими голосами обладали дженты, наделённые огромной властью и несметными богатствами. Им достаточно было произнести несколько фраз и начальник тюрьмы начинал носиться по зданию, как подраненный секач, сметая на своём пути всё и вся, что попадалось под ноги.
— Торопится, — безэмоционально подтвердил Монтри, на всякий случай, пятясь назад. Он ещё очень плохо знал столичную знать, и ему не хотелось повздорить с каким-нибудь особо родовитым джентом, хотя очень хотелось нахамить. Но чувство предосторожности велело терпеть, тем более что этого дряхлого джента он смутно припоминает. Да и одет старик очень богато. Одна только булавка для шейного платка украшена таким количеством рубинов, которых хватило бы на год безбедной жизни в Тагриде целому семейству. Камзол и модные штаны шиты золотом, шляпа с шикарным плюмажем… Салазец нервно сглотнул, чувствуя, как зависть пробуждает злость, но гнев сейчас для него был противопоказан. — Прошу вас, — он подобострастно распахнул перед стариком дверь.
Хуакин чуть насмешливо улыбнулся, прочитав по лицу молодого человека все его жалкие мысли и вульгарные эмоции. То, что нужно: жадный, беспринципный карьерист, слишком хорошо думающий про свои умственные способности. Явно имеет зуб на Анху или её спутника, возможно на обоих сразу. Самовлюблённый дурак, готовый продать отца родного — лучше не найти!
— Благодарю, — маг чуть придержал дверь, пристально разглядывая своего будущего помощника, — вы ведь служите во дворце его величества?
— Да, — почти подобострастно выдохнул парень.
— Похвально. Но служите не так давно, я полагаю, — Монтри кивнул, недоумевая, отчего старик с ним вдруг завёл разговор и чем это грозит лично ему. — Иначе вы бы меня узнали, юный джент! — Хуакин усмехался уже открыто, но вполне доброжелательно. — Я — придворный маг его величества, мэтр Хуакин.
Монтри забыл, как нужно дышать, моргать и, кажется, держать равновесие. Он чуть было не повздорил с могущественным магом! Боги отвели от неприятностей, слава им!
— Приветствую вас, мэтр Хуакин!
Такой искренне льстивой улыбки маг не видел уже давно. Она его очень порадовала. Рыбка заглотила крючок даже без наживки.
— Представьтесь, мой юный друг, — подсказал он салазцу.
— Э-э… Извините покорно! Монтри. Монтри Фул, — ему хотелось ещё добавить, что он сын очень уважаемого человека в родном Позжеще, но вовремя сообразил, что для королевского мага начальник тюрьмы в провинциальном, давно уже заштатном городке — фигура мелкая и неинтересная.
— Замечательно, джент Монтри, — мэтр по-деловому подхватил парня под руку, и буквально потащил его в лавку, — у меня к вам деловое предложение.
Мелкий теплый дождь лишь прибил пыль на тракте, но воздух сразу насытился сытным запахом мокрой земли, которым хотелось дышать всё глубже и глубже. Словно от этого глубокого дыхания с тела ссыпались невидимые оковы, теснившие грудь последние месяцы. Впервые он ощутил эти незримые тиски в родовом поместье губернатора Колдовы. Тогда джент Дрегер, отец Ирвина и Ситры, давал бал в честь завершения молодёжного форума…
Свейн даже коня придержал, поражённо рассматривая старинный замок, который Ситра нежно называла старым особнячком. Многоярусный, где в три, а где и в пять этажей, с многочисленными башнями, шпилями и ажурными флюгерами, он поражал своей монументальностью и заслуженной величественностью. Прошедшие десятилетия, а то и столетия его долгой жизни бросались в глаза малахитовой патиной на оконных решётках первого яруса, разноцветным мхом на камнях древней кладки, совсем узкими глазками окон цоколя, глубоко ушедшего в землю, и свежими латками на выщербленных ступенях парадной лестницы. Наверное, когда-то, ещё до объединения земель, это был дворец местного правителя, короля или князя.
Друзья уже скрылись за тяжёлой дверью, а Свейн всё смотрел на замок, отдавая себе прекрасный отчёт в том, что его дом, большой по меркам Гнёзда, выглядит кособокой избушкой по сравнению с жильем родовитых джентов Клотт. Именно в этот момент он понял всю тщетность своих надежд и осознал невозможность быть рядом с той, которая так неосторожно разбередила его сердце. Гнёзд он не покинет. Никогда. А приводить Ситру в свой дом, в котором всего несколько комнат, уютных, но небольших, где нет ничего лишнего, не говоря уже о предметах роскоши, к которым она привыкла, это обрекать их отношения на медленную смерть. Не через год, так через три или семь, они начнут ненавидеть друг друга. Так зачем же терзать и себя и её? Лучше сразу обрубить всё, одним махом решить ещё даже не возникшую проблему. А она обязательно возникнет!