— Ну что вы, господин жандарм, — тут же откликнулся Георгий Джендов. — Мы вам в благодарность еще и споем что-нибудь.
Когда все выпили по нескольку глотков из принесенной жандармом фляжки, Георгий запел. А голос у него был чудесный! Он запел старую народную песню, так как знал, что большинство жандармов уроженцы сельской местности, и надеялся, что слова знакомой им с детства песни всколыхнут их огрубевшие на службе у палачей души. А для нас в эти душные июньские вечера много значила и принесенная тайком фляжка воды.
— Спой еще что-нибудь, — попросил жандарм, когда Георгий умолк. Затем, прислонив винтовку к стене, он закрыл глаза и приготовился слушать.
Неожиданно для нас Георгий запел песню «Цветущая весна». Мы встревоженно переглянулись — дело в том, что в одном из куплетов этой песни были и такие слова: «Что он делает там, в большевистском краю?» О том, как прореагируют на подобную дерзость жандармы, можно было только догадываться. Попытались подать знак Георгию, но он лишь ухмыльнулся и продолжал петь как ни в чем не бывало. Мы замерли в ожидании. Георгий же, дойдя до того куплета, пропел: «Что он делает там, тра-ра-ра, тра-ра-ра, не забыл ли еще обо мне». Все облегченно вздохнули и заулыбались.
Через день-два после этого случая к нам в камеру явилась целая группа жандармов во главе с уже знакомым нам любителем песен — Иваном из-под Хасково.
— Ну-ка, парень, продиктуй нам слова «Цветущей весны», — распорядился один из жандармов, обратившись к Георгию Джендову.
— Пиши, — охотно согласился Георгий и принялся диктовать.
Дойдя до опасной строки, он сделал вид, что забыл слова, которые могли вызвать ярость наших тюремщиков.
— А ты постарайся вспомнить, так, без слов, не годится, — настаивали жандармы.
— Не могу вспомнить, — ответил им наш товарищ, — где-то я их потерял, эти слова. Наверное, на воле.
— Смотри, какой хитрец, уж не думаешь ли ты, что мы отпустим тебя искать их? — ухмыльнулся один из жандармов. — Нет, браток, будешь сидеть здесь и будешь петь, когда нам захочется.
— Готов, начальник, петь для вас в любое время, лишь бы пуля не пропела для меня самого свою песню, — шутливо ответил Георгий и продолжал диктовать слова среди общего неудержимого смеха, впервые за время нашего заключения посетившего эту камеру.
В разговор вмешался другой жандарм, которого раньше мы не видели.
— Слушай-ка, паренек, — не очень-то дружелюбно сказал он, — взялся диктовать — диктуй, а шуточки свои брось. Ты свое уже отшутил. Здесь мы, может, и приятели, а попадись ты мне раньше — глазом не моргнув, отправил бы тебя на тот свет. Вот так-то.
Когда «гости» ушли, кто-то из нас не выдержал:
— С огнем играешь, Георгий. Сам ищешь неприятностей.
— Да нет здесь ничего страшного, — спокойно ответил он. — И среди них есть люди, пусть выучат хоть одну хорошую песню.
Но в тот последний вечер жандармов словно подменили — никто не заговаривал с нами, они стали неприступными. Все окна в камере были плотно закрыты, так что дышать приходилось с трудом. Мы терялись в догадках, пытаясь понять, что же затевают жандармы.
…Рано утром генерал Младенов, одетый в гражданский костюм, прибыл на автомобиле в Бургас. Его сопровождали Никола Мандров, майор Димитров и известный своей жестокостью связной генерала Цветан Византиев. В укромном кафе «Малина» состоялась их тайная встреча с капитаном Русевым и Косю Владевым. Совещание было кратким.
— Жива ли еще госпожа Лыскова? — поинтересовался генерал.
— Жива, — ответил Косю Владев. — Следствие еще не закончено, и она нужна нам для допросов.
— Никаких допросов! — прервал генерал Младенов. — Она должна быть расстреляна вместе с другими! К списку партизан необходимо добавить и наиболее опасных подпольщиков и ятаков.
— На какой час намечается казнь? — спросил капитан Русев.
— Все должно свершиться еще сегодня ночью, — заявил генерал. — Будете информировать меня через майора Димитрова. Мой связной остается в полном вашем распоряжении. Он мне завтра доложит подробности.
Дав необходимые инструкции, генерал покинул город. Присутствовавшие на совещании должны были сохранить его пребывание в тайне.
Когда через час Косю Владев, Чушкин и поручик Стефанов вошли в кабинет капитана Русева, они застали его хозяина в хорошем настроении.
— Разыскал меня все же Гуцов, — ухмыльнулся капитан Русев. — Я ему объяснил, что госпожа Лыскова еще вчера ликвидирована при попытке к бегству. Он так удивился, что, кроме «Неужели?!», ничего не сумел сказать и повесил трубку. Так что помните, что для всех Яны Лысковой уже нет среди живых. А сейчас давайте еще раз обсудим список.