— Сначала брату моему дайте, — судорожно глотнув, произнес Найден. — Он совсем плох.
Все обернулись к Стояну. Жизнь уже еле теплилась в нем. Губы его слегка шевелились, он, видимо, силился что-то сказать, но едва можно было различить отдельные звуки. Солдат поднес ему фляжку, но живительная влага не принесла ему облегчения, казалось, что он вообще не почувствовал ее. Стоян Димов, секретарь ремсистской организации в селе Драганово, медленно и мучительно умирал на наших глазах. Стоян был так слаб, что наши тюремщики даже не сочли нужным после последнего допроса привязать его к вбитому в стену крюку. Однако сесть или лечь ему по-прежнему не позволяли. Стоять самостоятельно у Стояна уже не было сил, его поддерживал брат Найден, накануне брошенный на ставший нам всем тюрьмою сеновал. Найден был инвалидом, одна нога у него была короче другой, но, несмотря на это, крепко упершись в пол костылями и здоровой ногой, он поддерживал одной рукой своего обессилевшего брата.
Только мы прислонились к стене и прикрыли глаза, чтобы немного отдохнуть, как раздался тревожный сигнал: «Товарищи, выпрямитесь, идут». Палачи вновь увели на допрос Стояна, надеясь, видимо, что в таком состоянии из него будет легче выбить необходимые признания. Вскоре со двора донеслись выстрелы…
В тот же день комиссия, назначенная приказом капитана Николова, констатировала в протоколе, который был обнаружен после установления народной власти: «Арестованный Стоян Димов застрелен 3 июня 1944 года при попытке к бегству». И это о человеке, который после перенесенных истязаний не мог передвигаться самостоятельно и почти утратил зрение! Далее в протоколе высоко отмечались «заслуги» убийцы, упоминалась полагающаяся в этом случае награда — тысяча левов и выданный ему в качестве дополнительного поощрения серебряный перстень с руки убитого.
Стойно Златев, очевидец расстрела Стояна Димова, позднее рассказал мне:
— Видел, что к упавшему посреди двора раненому подбежал поручик Григоров с пистолетом в руке, наступил ему ногой на грудь и принялся кричать: «Говори, где подпольщики?!» Когда Стоян был уже мертв, появился капитан Николов и недовольно отчитал поручика: «Зачем поторопились? Ночью разделались бы со всеми разом». Однако вскоре приехал грузовик с семью жандармами и увез арестованных.
Так все и было. Вскоре после полудня в дверях сеновала показались капитан Николов, поручик Григоров и какой-то незнакомец в штатском. Тогда мы еще не знали, что это был Косю Владев. Позднее он написал в своих показаниях: «Чушкин доложил мне, что в селе Рудник капитан Николов раскрыл подпольную организацию, причем двух ее членов убили во время ареста, а с остальными пограничники собираются расправиться в ближайшее время. Я решил, что целесообразнее забрать арестованных в жандармерию для продолжения следствия. Поехал в Рудник, но капитан Николов отказался передать мне арестованных. Тогда обратился за помощью к капиталу Русеву. Он переговорил с кем-то по телефону и сказал мне, что уже распорядился о посылке грузовика в Рудник за арестованными».
Позднее, перед Народным судом, бывший командир третьего батальона жандармерии пытался поставить себе в заслугу то, что он из гуманных якобы соображений предотвратил уже начавшийся массовый расстрел задержанных членов коммунистического подполья в селе Рудник. Но он всячески замалчивал, что всего месяц спустя расстрелы возобновились, но уже по его приказу и под его руководством.
К вечеру к нам присоединили и других арестованных. Затем всех нас со связанными руками втолкнули в крытый брезентом грузовик и отвезли в штаб жандармерии в Бургас. Но Стояна Димова уже не было с нами.
В ту ночь, на 19 июня, когда отряд «Народный кулак» был разделен на группы, чтобы было легче вырваться из блокированного противником района. Политкомиссар Михаил Дойчев убеждал бойцов: «Что бы ни случилось, лес не покидайте. Лучше терпеть голод, чем стать легкой добычей врага».
Приказ старшего — закон. Но не всегда можно учесть конкретную обстановку, в которой придется его выполнять. Многочисленные силы противника вынудили некоторые группы и отдельных партизан, потерявших связь с отрядом в бою у Симовой кошары, искать спасения на равнине и в родных селах. Но весь район был блокирован жандармами капитана Русева, пограничниками капитана Николова, войсками и полицией, военизированными формированиями из числа верных властям представителей сельской верхушки. Дороги и тропы патрулировались, повсюду были расставлены засады, отдельные участки местности тщательно прочесывались.