— Сегодня у меня был чудесный день, и все благодаря тебе, — сказала она, глядя в окно.
Раньше ей не приходилось встречать таких мужчин. Роман ничего от нее не требовал и, казалось, был доволен всем, что она делала или говорила. Луису она всегда старалась угодить, но это ей никогда не удавалось. Знакомство с Романом было удивительно приятным, необычным и немного пугающим. Арчер словно ожила, опять стала юной и безрассудной.
— Отвези меня в отель, пока нас окончательно не завалило снегом, — неохотно сказала она.
Скрипнула софа, и она поняла, что Роман встал.
— Пусть заваливает. — Он остановился у нее за спиной и вдруг притянул Арчер к себе.
Все, чему ее учили, что она знала о верности и святости супружеских уз, призывало ее немедленно покинуть этот дом. Но у Романа такие сильные и нежные руки, так хочется прижаться к его груди, с ним так хорошо… Любовь и долг боролись, превратив Арчер в застывшую от нерешительности статую.
— Если бы ты могла почувствовать то, что чувствую я, — шептал он, обдавая теплым дыханием ее щеку. — Пожалуйста, не уходи, останься со мной.
Она повернулась с твердым намерением ехать в отель и, не вполне сознавая, что делает, обвила руками его шею.
Она почувствовала надежную силу, которая могла защитить ее и согреть.
Он продолжал держать ее в объятиях. Как же давно не обнимал он женщин! Ее аромат, ее тело опьяняли его, он сходил с ума от сладостного предчувствия. Она подняла голову, и их губы встретились.
— Я не хотел. — Роман пытался прочесть в ее глазах ответ на вопрос, который не решался задать. — Бог свидетель, не хотел. Знаю, ты замужем и я не имею права тебя любить. Но я тебя люблю, и я счастлив. Да, счастлив, впервые за много лет.
Он видел, как она напряжена, видел ее внутреннюю борьбу, но не хотел ее отпускать, гладил по волосам.
— Выслушай меня. Когда умерла жена, я перестал жить, просто существовал. Единственной моей радостью была живопись, пока я не увидел тебя в кафе. И впервые я ожил.
Арчер дрожала от наслаждения и вины. Разве она может признаться, что то же самое он сделал и с ней? Если она признается, пути назад уже не будет. Но какая сила вырвет ее из рук Романа? Ей до боли хотелось близости с ним.
— Помоги нам Бог, я остаюсь.
Он молча поднял ее и понес в спальню.
— Очень трудно в первый раз раздеться перед женщиной, которую любишь, — хрипло сказал он. — Я не красавец, да и не очень молод.
— Для меня ты прекрасен.
С этого момента понятия правды и вымысла перестали для Арчер существовать. Роман, как никто другой, заполнил пустоту в ее душе, затронул струны ее сердца.
— Мы можем раздеть друг друга, — предложила она, чтобы помочь ему преодолеть неловкость.
Его сильные пальцы начали аккуратно расстегивать ей блузку, а она попыталась стянуть с него толстый свитер. Бугристые мышцы его рук и плеч дышали силой. Несмотря на самоуничижение, Роман находился в прекрасной физической форме. Густые волосы серебристым ковром покрывали грудь, заканчиваясь узкой дорожкой на твердом мускулистом животе.
Когда Арчер начала расстегивать ему пояс, Роман сжал ее грудь и почти простонал:
— Мне так хочется и ласкать, и раздеть тебя, но не могу делать это одновременно.
Задыхаясь от желания, они молча сбросили остатки одежды, и теперь уже ничто не мешало Арчер увидеть, куда указывает волосатая дорожка. Она с нетерпением ждала, когда Роман овладеет ею. Но он вдруг отступил.
— Что-нибудь не так? — Она посмотрела на него и тут же убедилась в обратном.
— Просто я хочу еще раз посмотреть на тебя.
Она дрожала от страсти, под его взглядом ее соски набухли и отвердели. Она дрожала от предвкушения трепета, который охватит ее, когда она снова почувствует силу его рук и ласку губ.
Завтра будет время для сожалений и раскаяния, а сейчас она не станет думать ни о прошлом, ни о будущем.
Эта ночь принадлежит им, и никому больше.
В Нью-Йорке Лиз не теряла времени даром. Последние пять дней она ходила по магазинам, театрам и музеям. Осмотрела она и несколько мест, где можно открыть картинную галерею. Пятилетний контракт с Аланом уже подписан, и не имело смысла откладывать. Нельзя допустить, чтобы крах личных отношений стал крахом ее карьеры.
В дополнение ко всем неприятностям ее беспокоила перспектива снова залезть в долги. Сегодня она объявит о своих планах у Лундгренов, которые собираются представить ее своим друзьям.