По волнам с ветерком лишь к вечеру мы достигли 105 километра. Здесь уже намыта огромная дамба, преградившая дорогу воде. Пока еще озера не заполнялись до критической отметки. Идет наполнение их.
Земснаряд «Сормово-27» ведет углубление русла, которого в общем-то не видно. Оно под водой. Целая колонна труб на плаву и по берегу тянется от земснаряда. Там, за барханом в ложбине из трубы изливается жижа, словно извергается грязевой вулкан. Пенистая грязь со дна озера пузырится и растекается с шумом. А «Сормовец» лишь тихонько содрогается корпусом, словно бьет его лихорадка.
Мы выходим из катера, любуемся работой гигантской плавучей машины. На борту, свесив ноги, сидят двое. Мужчина и мальчик. Ловят удочками рыбу.
— Эгей! — зову я.— Можно вас на минуту?!
Парень встает. Издали он кажется богатырем. Он легко спустился на трубы и пошел по ним, балансируя руками.
— Слушай,— говорю я Гордееву,— а ведь это наш... Ну конечно он! Бердыназар... Бердыназар, неужели ты?! Вот ты где повстречался. На «Сормовце» обосновался?
— Вах-хов! — восклицает он, подходя. — Вот, оказывается, кто. Значит, это ты, Марат!
Поздоровались. Я представил ему Гордеева.
— Вы, наверное, москвич? — спрашивает Бердыназар?
— Да, в общем-то, если не считать, что в Сибири родился.
— И, конечно, поэт?
— Поэт,— соглашается Гордеев.
— А вы не можете перевести мою поэму? Я написал поэму о канале. «Поле битвы» называется.
— Знаешь, Бердыназар, мне в Ашхабаде целую кипу стихов для перевода дали. Боюсь, не справлюсь со всем этим хозяйством. Но знаешь что? Я могу тебя познакомить с прекрасным переводчиком. Он как раз собирается к вам сюда приехать...
— Я буду вам признателен, — горячо благодарит Бердыназар. — Может выпьем чалу?
— Ну, если это не повредит поэзии, то можно,— смеется москвич.
Весело беседуя, отправляемся в поселок. Там, в столовой заказываем гуляш, берем минеральную воду и чал. Сидим и пьем помаленьку. Беседуем. О поэзии, конечно. О канале тоже. Бердыназар здесь уже третий месяц он все знает. Но в общем-то рассказывает то, о чем мы уже знаем тоже. Керкинское управление переселилось в Карамет-Нияз, это недалеко отсюда. Разработка русла пионерной траншеи — главный почерк строительства. Передовой отряд — в Ничке.
Вскоре и мы отправляемся на трассу. За 105 километром — поселок Ничка. Деревянные, обитые матами домики, палатки, огромный двор автопарка. Бульдозеры, скреперы, экскаваторы — все тут. И инженер Бойко тут. Наконец-то я его увидел. Имя его не сходит со страниц газет: во всех материалах о канале упоминается. Он пробивает со своим отрядом пионерную траншею. Он, собственно, и внедрил метод разработки русла Каракум-реки с помощью бульдозеров, воды и землесосов. С его новшеством как-то сразу отступили на второй план шагающие экскаваторы.
Заночевали в Ничке. Утром Бойко сажает нас на свой вездеход. Едем в Кельтебеден. Трасса тут идет по барханам. Всюду гремит землеройная техника.
— Когда думаете подать воду в Мургабский оазис?— спрашивает Гордеев.
— От меня мало зависит,— отвечает он кратко.
— От кого же тогда?
— От марыйцев. Они застряли на трудном грунте...
Бойко жилист и краснолиц, словно американский индеец. Только одеждой не похож. На нем полушерстяной, затасканный костюм и брезентовые сапоги. На голове фуражка-восьмиклинка.
— Интересно, Калижнюковские «электрички» все стоят на старом месте или довели их до дела танкисты? — спрашиваю я.
— Влип с ними Сеня,— безнадежно машет рукой Бойко.— Вроде бы инженер первой статьи. А вот поди ж ты — соблазнился копать канал электричеством'. Я говорил ему, чтобы осмотрительней был. А он все на верха ссылался. Там, дескать, виднее. Вот и бездействуют миллионы выброшенных рублей... Танкистов было бросили на них. Хотели машины перевести на дизельную тягу, но вовремя спохватились. Что ж мы должны ждать, пока они там закруглятся? Копать надо, вода на пятки уже наступает. Вот и решили оттащить их в сторону.
Значит, наша с Ковусом затея провалилась.
В Кельтебеден приехали к вечеру. Русло на этом участке готово. С бугра, где стоит флаг на границе Марый-ского и Керкинского участков, видно его километров на десять. Вся техника переместилась в сторону Мургаба. Экскаваторы и бульдозеры где-то в районе железнодорожной станции Захмет. Самого Шумова нет: контора перебазировалась в район джара. Там приступили к сооружению бетонированного лотка, который пройдет над оврагом. В Кельтебедене командует Ковус.