Дверь в доме Сойера открылась, и он вышел на крыльцо. Держа в руках кофейник, он облокотился на перила. Какое-то время, показавшееся вечностью, они просто смотрели друг на друга. Как будто наконец решившись, Сойер отставил кофейник и перешел через улицу.
— Не возражаете, если я присоединюсь к вам? — спросил он.
— Нисколько. — Эбби надеялась, что голос не выдал ее растерянности. Она подвинулась, освобождая место рядом с собой на качелях.
— Мама любила сидеть здесь летом, — заметил Сойер. — Часто, собираясь спать, я выглядывал в окно и смотрел, как она качается, словно девушка, ожидающая возлюбленного.
В его голосе была печаль, и, как ни мало Эбби знала о жизни его родителей, она поняла, что их неудачный брак оставил в его душе глубокий след. Может статься, его мать действительно ждала, что муж, которого она все еще любила, выйдет к ней.
Казалось, он прочел ее мысли.
— Брак моих родителей не был счастливым. Они редко повышали голос друг на друга, но порой мне казалось, что уж лучше бы они ругались. Может, им стало бы легче. А они просто не замечали друг друга. — Он помолчал, затем покачал головой. — Не знаю, зачем я вам это рассказываю. А ваши родители?
— Это замечательные люди. Всю жизнь ссорились и даже сейчас частенько препираются, но, несмотря на это, я знаю: они глубоко преданы друг другу… — Она помолчала, вспоминая, как родители отговаривали ее переезжать в Хард-Лак. — Они дали мне твердую основу в жизни, и я очень благодарна им за это. — Тут она замялась, удивляясь, как быстро разговор перешел на такие личные темы. — Я оценила это, когда мой собственный брак начал разваливаться. Родители вели себя очень корректно. Они никогда не любили Дика, но, научив меня самостоятельно делать выбор и самой отвечать за свои ошибки, ни разу не упрекнули, ни разу не напомнили: «Мы же тебе говорили». — Эбби остановилась, разволновавшись. Она вовсе не собиралась обсуждать свое супружество, тем более с малознакомым человеком.
— Отец Скотта и Сьюзен общается с ними?
— Нет. Он не дал мне на них ни пенни с тех пор, как ушел из армии. Ни я, ни дети уже несколько лет не видели его. Сначала, меня это злило. Не столько из-за денег, не так уж это важно… Но потом я поняла, что Дик сам себя обкрадывает. Ведь это он лишен детей, и теперь мне даже жаль его.
Сойер сжал ей руку. На глазах у нее выступили слезы, и она смущенно отвернулась, надеясь, что он ничего не заметит.
— Эбби, мне очень жаль. Я не хотел быть бестактным.
— Вы и не были. Не знаю, что на меня нашло. Я редко так распускаюсь.
— Может, это оттого, что вы очень далеко от дома.
— Вы хотите начать сначала, опять будете уговаривать меня вернуться в Сиэтл? — Она уже устала от этих споров.
Какое-то время Сойер молчал.
— Нет. — Неожиданно он дотронулся до ее щеки и поправил выбившуюся прядь волос. Их взгляды встретились. Поцелуя уже невозможно было избежать.
Как давно ее никто не целовал… И, пожалуй, еще больше времени прошло с тех пор, как она так страстно желала, чтобы ее поцеловали. Сойер наклонился, и она застенчиво приоткрыла губы навстречу ему.
Эбби не была уверена, чего ждет, но тот миг, когда губы Сойера коснулись ее, был мигом возрождения. Ее… любят! Так долго она была одна, одна в этом мире, защищая себя и своих детей. У нее не оставалось ни времени, ни сил чувствовать себя женщиной, желанной женщиной. Сойер заставил ее почувствовать и то и другое.
Она открыла ему губы и полностью отдалась поцелую. От нахлынувшего желания перехватило дух. Казалось, она падает с огромной высоты.
Сойер отклонился, но тут же снова приник к ее губам, будто не веря тому, что произошло. Его нежность отозвалась в ее сердце острой болью, душевной и физической. Она так долго подавляла в себе эмоции, что сейчас с трудом понимала, что с ней происходит.
Наконец он снова оторвался от нее. Эбби медленно открыла глаза и поняла, что он внимательно смотрит на нее. В его глазах был настойчивый вопрос.
Эбби улыбнулась, и это простое движение губ, казалось, доконало его. Он застонал и, порывисто наклонившись, начал целовать ее со страстью, от которой она совершенно лишилась сил.
Что бы ни случилось с ней в Хард-Лаке, как бы ни разрешилась ситуация с жильем, что бы ни произошло между ними впоследствии, в этот момент происходило нечто-то удивительное. И прекрасное.
И снова он нехотя оторвался от нее. Эбби спрятала лицо у него на плече, судорожно стараясь восстановить дыхание. Оба молчали: боялись, что слова рассеют волшебство. Он нежно гладил ее по спине.
— Мне лучше уйти, — шепнул он через какое-то время.
Она кивнула. Сойер ослабил объятия и отпустил ее. Эбби смотрела, как он стоит, засунув руки в карманы, и… не может решиться уйти.
Казалось, он хотел что-то сказать, но, видимо, передумал, тихо пожелал ей спокойной ночи и направился через дорогу к своему дому.
Ей смутно подумалось, что они никогда не заговорят о том, что случилось сегодня вечером. Встретившись в следующий раз, они будут вести себя так, будто между ними ничего не произошло.
Но Эбби знала: это произошло.
После часа беспокойного хождения взад-вперед по комнате Сойер сел за стол и начал искать телефонный справочник. Ему необходимо было поговорить с Кристианом, и чем быстрее, тем лучше.
Он нашел телефоны гостиниц и стал раздумывать, в какой из них мог остановиться Кристиан. Сойер даже не знал наверняка, не уехал ли брат уже из города, но он поклялся себе, что разыщет Кристиана во что бы то ни стало.
Набрав первый номер, он стал ждать ответа дежурного. Удача сопутствовала ему: брат остановился именно в этом отеле. Дежурный соединил его. Сонный голос Кристиана ответил после четвертого звонка.
— Это Сойер.
— Какого черта, который час?
— Одиннадцать.
— Не может быть. — Сойер представил себе, как брат в изумлении таращится на часы. — Может, в Хард-Лаке и одиннадцать, а здесь уже полночь. Что такого, черт возьми, могло произойти, что нельзя было подождать до утра?
— Ты не звонил уже несколько дней.
— Ты что, не получил моего послания? Сойер нахмурился. Именно получив послание, он рискнул перевезти Эбби в дом Кристиана.
— Да, получил. Так, значит, ты хочешь немного поразвлечься?
— Угу. Совместить приятное с полезным. Разве я не заслужил этого?
— Мог бы звонить и почаще. Кристиан застонал.
— Ты что, хочешь сказать, что разбудил меня только из-за этого? Точно ревнивая жена, проверяющая мужа!
— У нас возникли проблемы, — продолжил Сойер, стиснув зубы.
— Какие проблемы?
— Приехала Эбби Сазерленд.
— Ну и что? Тебе она не понравилась? Хорошо бы это было так. К сожалению, она понравилась ему настолько, что он почти потерял сон. Вечерами, мечась по дому, он то беспокоился о том, как она будет жить одна в избушке, то всеми силами боролся с непреодолимым желанием перейти улицу и ворваться к ней в спальню. Если так будет продолжаться дальше, он просто спятит.
— Понравилась, понравилась. Проблема не в этом.
— А в чем?
— Эбби приехала не одна. — (На том конце провода — настороженное молчание.) — Она привезла с собой двоих детей.
— Погоди, погоди минуту, — быстро забормотал брат. Судя по всему, эта новость окончательно его разбудила. — Она ни словом не обмолвилась, что у нее есть дети.
— А ты спрашивал?
— Нет… но я-то тут при чем? Она сама должна была сказать, ты так не считаешь?
— Я считаю, что первым делом тебе надо изменить текст объявления, и как можно скорее.
— Я сразу же этим займусь утром. — Последовал вздох облегчения. — А где она остановилась? Надеюсь, ты не засунул ее в хибарку?
Там и одному-то не повернуться, не говоря уж о троих.
— Она настаивала, что будет жить именно там, пока я не уговорил ее переехать в твой дом.
— Мой дом? — взорвался Кристиан. — Вот уж большое спасибо.
— Ну так придумай что-нибудь другое! На какое-то время воцарилось тягостное молчание.
— Я пытался уговорить ее уехать назад в Сиэтл, но она упряма как осел. — И красива… И нежна… И… О Господи, сколько всего еще!
— А что мы будем делать, когда я вернусь? — спросил Кристиан.