Но все эти материи совершенно не интересовали княжеских жен, которые снова засели за субботним преферансом, пока их государь и муж приводит к покорности словенские племена в низовьях Дуная.
— Я, пане, столько конницы в жизни не видела, — сказала Людмила, аккуратно выкладывая карту на стол. — Аварской молодежи просто без счета в поход пошло.
— Знамо дело, — ответила Любава, отвечая на ее ход. — Земли вислян опустошили уже дотла, а добычи-то хочется. Казна за челядь хорошо платит. Особенно, если семьи на поселение ведут. В западных жупанствах свободных весей множество. Заселяйся и живи.
— Этих примучат, за лужицких сербов примутся, — вздохнула Людмила. — Не вылезает князь из походов. Дети отца и не видят почти.
— Как съездила, подружка? — с улыбкой спросила Мария. — Не отбила себе ничего в дороге? С седла-то не слезала, наверное?
— Да что там того седла, — улыбнулась ей в ответ Людмила. — День пути. До порогов на ладье шли, и после порогов на ладье. Кони бечеву тянули. Там на мили вокруг — ни одной бабы, представляешь! Не то, что во дворце этом. Плюнь, и обязательно в какую-нибудь шлёнду[37] попадешь. Особливо на третьем этаже, где одна беглянка бургундская живет. Я бы еще раз к болгарам съездила. Ведь каждую ночь с мужем в шатре ночевала. Как в молодость вернулась. Э-эх!
— Врешь ты все! — в досаде закусила губу Мария. — Играю шесть треф.
— Я непраздна, подружка, — торжествующе посмотрела на нее Людмила. — К весне, если Богиня благословит, я своему мужу еще дитя рожу. А ты продолжай ядом капать и саму себя умнее всех считать. И поумнее видели.
— А ну, цыц! — хлопнула по столу Милица. — Опять сцепились, змеюки скудоумные. Никакого сладу с вами нет. Вот скажу сыну, разошлет вас по лесным усадьбам. Будете за высоким тыном от тоски волком выть.
— С кем тогда в карты играть будешь? — прошептала Мария. И добавила еще тише: — Карга старая!
— Мы шутейно, матушка, — с елейной улыбкой ответила Людмила. — Мы на самом деле с Марией не разлей вода. Правда, подружка?
Мария, которая обычно хорошо владела своими эмоциями, сидела черная, словно грозовая туча. Соперница беременна пятым ребенком, а у нее лишь один сын. Один! Что такое один ребенок в мире, где множество детей не доживает и до года, сраженные простудой и плохой водой.
— Мы с Людмилой лучшие подружки, матушка, — подтвердила Мария. — Так, иногда языками цепляемся. Так это от скуки, а не со зла.
Мария в глубине души свою свекровь люто презирала. Но только в глубине души. Ей и в голову не пришло бы проявить непочтительность, зная, как Самослав относится к матери. Да и обычаи у словен были на стороне Милицы. Свекровь обладала немалой властью над невестками. Бывшая рабыня могла бывшую королеву и вожжами отходить. Ей бы и слова поперек никто не сказал.
— А почто Само в те края пошел? — спросила свекровь. — У него земли уже столько, что и за год не объехать. Куда ему еще-то?
— Никак невозможно по-другому, ваша светлость, — пояснила Любава, севшая на раздачу. — Либо ромеи те земли заберут со временем, либо степняки, либо у них свой сильный князь появится. А нам это ни к чему. Пока они еще к власти кагана привычны, их малой кровью примучить можно. Потом намного сложнее будет.
— Вот ведь тяжела доля княжеская! — вздохнула Милица. — Я старого кагана хорошо помню. Он из своего кочевья и не выезжал почти. Только если в дальний поход какой.
— Ой! Ты, Мария, опять без двух! — ласково улыбнулась Людмила. — Ты чего-то сегодня сама не своя! Денег-то хватит расплатиться?
— Если не хватит, я у мужа попрошу, — сквозь зубы процедила Мария. — Считай игру, Любава. Я что-то себя чувствую плохо. Отдохнуть хочу.
Невинная, казалось бы, манипуляция сильно изменила расклад во дворце. Сейчас Мария сильно сожалела о том, что сделала. Ненавистная соперница была долгими неделями рядом с князем, и теперь снова ждет ребенка. На этаже Людмилы, в собственных покоях, поселилась какая-то полудикая девчонка, которую пытаются приучить к бане и туалету. Пока получалось так себе. Едва уговорили ее прожечь над жаровней старую одежду, кишащую блохами. Ее вульгарные манеры шокировали бургундскую королеву, но деваться некуда, придется улыбаться и терпеть. Она может стать женой будущего великого князя, и тогда уже придется терпеть куда больше. Мария влетела в свои покои, оплеухой прогнала подвернувшуюся по горячую руку служанку и в слезах рухнула на кровать.
— Я не хочу так жить! — всхлипнула она. — Я уже не могу больше! — княгиня прижала к себе маленького Владимира и положила его к себе на грудь. Малыш смотрел ей в глаза удивительно серьезным для такого возраста взглядом.