Некогда один философ захотел посмеяться над высокомерием царя. Видя его сидящим на высоком престоле, философ, павши на землю, смиренно поклонился царю. Но тотчас, без позволения, подошел к нему и уселся рядом. Сильно удивившись, но зная, что человек тот — философ, царь спросил о причине такого поступка. Философ сказал: «Ты или бог, или человек. Если ты бог, то я должен был тебе поклониться, если же человек, то могу и присесть рядом». Царь же, обратив слова философа против него самого, ответил: «Напротив, если я человек, ты не должен был мне поклоняться; а если я бог, ты не должен был садиться». Царь ответил мудро, но мудро посмеялся и философ.
Прародителям нашим после того, как они согрешили, Бог сделал опоясания (Быт 3: 7, 21). Христос же говорит христианам: «Не имейте по две одежды» (Лк 9: 3), но поступайте по совету Иоанна Крестителя: «У кого две одежды, тот дай неимущему» (Лк 3: 11). Но человек надменный стремится надеть двойные одеяния, облечься мягкими одеждами и драгоценными облачениями приукраситься. Что есть такой человек, как не гроб, снаружи окрашенный, внутри же полный нечистоты (Мф 23: 27). Ткань голубая, пурпуровая и червленая, и виссон (Исх 25: 4) истлевают во прахе, золото и серебро, каменья и самоцветы запятнаны грязью. Власть и достоинство лежат в пыли, честь и слава — в пепле. Для чего же ты, человек надменный, расширяешь хранилища свои и увеличиваешь воскрилия одежд своих (Мф 23: 5)? Тот богач, который одевался в порфиру и виссон, похоронен был во аде (Лк 16: 19–23). Дина, дочь патриарха Иакова, пребывала девой прежде, чем вышла купить наряды у местных женщин, как говорит Иосиф[621]. Когда же вышла, Сихем, сын царя Еммора, насильно овладел ей (Быт 34: 1–2). Олоферн восседал под пологом, «украшенным пурпуром, золотом, изумрудом и драгоценными камнями» (Иф 10: 21). И он был обезглавлен Иудифью (Иф 13: 8–10), которая, прежде облекшись во вретище, оделась в одежды веселия (Иф 9: 1; 10: 3). Вот что говорит мудрец: «Не хвались пышностью одежд» (Сир 11: 4). И апостол: «[Да украшают себя] не многоценною одеждою» (1 Тим 2: 9), «Да не будет внешнего плетения волос, ни золотых уборов или нарядности в одежде» (1 Пет 3: 3).
Вот чем грозит Господь через пророка за чрезмерно богатые украшения: «За то, что дочери Сиона надменны и ходят, подняв шею и обольщая взорами… оголит Господь темя дочерей Сиона и острижет волосы их. В тот день отнимет Господь цепочки на ногах и луночки, серьги, и ожерелья, и опахала, увясла и запястья, и пояса, и сосудцы с духами, и привески, перстни и кольца в носу, верхнюю одежду и нижнюю, и платки, пряжки и зеркала, светлые тонкие епанчи и повязки, и покрывала. И будет вместо благовония зловоние, и вместо пояса будет веревка, и вместо завитых волос — плешь, и вместо грудной повязки — вретище» (Ис 3: 16–23). Справедлива эта кара, ибо в чем согрешили, тем и наказываются. Но услышь слова другого пророка: «О Тир! Узорчатый виссон из Египта был тебе навесом, голубые и пурпуровые ткани с острова Елисы были покрывалом твоим» (Иез 27: 7). «В уплату тебе доставляли слоновую кость и черное дерево. На торжище твоем предлагали драгоценные камни, ткани пурпуровые, узорчатые, и виссон и шелк, и рубин» (Иез 27: 15–16). «Дедан торговал с тобою драгоценными коврами для сидения» (Иез 27: 20), «и ты сделался богатым и весьма славным» (Иез 27: 25). «А теперь ты разбит морями, в пучине вод богатства твои. Ты сделался ничем и не будет тебя во веки» (Иез 27: 34–36).
Однажды некий философ в презренном платье пришел ко двору государя. Хотя он долго стучал, его не пускали и, сколько бы раз ни пытался зайти, его изгоняли. Тогда он сменил платье, надел украшения и тотчас был допущен ко двору. Там, простершись перед ногами государя, философ стал с почтением целовать его плащ. Удивленный государь спросил о причине такого поступка. Философ ответил: «Я почитаю то, что доставляет почет, ибо чего не смогла добиться добродетель, снискала одежда». «О суета сует!» (Еккл 1: 2). Сильней почитают одежды, чем добродетели; больше прославляют изящество, нежели честность.
621