Так закончились ученические годы Карла Бланка. Следует подчеркнуть, что до сих пор в литературе господствовало ошибочное мнение, будто К. Бланк был учеником Ухтомского. На самом деле он не имел никакого отношения к этому архитектору. Истоки мастерства он воспринял у своего отца и И. К. Коробова. Рационалистическая направленность творчества последнего, несомненно, повлияла на становление К. Бланка как мастера архитектуры раннего классицизма.
Бланк был направлен в команду Евлашева, который ведал строительством императорских дворцов. Это назначение принято, вероятно, под влиянием Растрелли, так как Евлашев был доверенным исполнителем всех его замыслов в Москве.
Как раз тогда Растрелли поручили восстановление шатра Воскресенского собора в Новоиерусалимском монастыре под Москвой. Обер-архитектор побывал на месте, ознакомился с проектом И. Ф. Мичурина по воссозданию собора, отверг его декоративную концепцию и набросал собственный эскиз внутреннего убранства шатра. Объем восстановительных работ был грандиозен, и, не желая забираться надолго в московское захолустье, Растрелли рекомендовал поручить руководство осуществлением декоративной части по его эскизу молодому, но очень приглянувшемуся ему гезелю Бланку.
По совершенно не зависящим от Бланка обстоятельствам восстановление храма было отложено на несколько лет, и тем временем Евлашев подключил нового гезеля к расширению дворца в Братовщине, перестройкам в Анненгофе и другим работам, в которых тот проявил мастерство и богатую выдумку.
Звание гезеля было первой ступенью самостоятельного творческого пути: теперь Бланк имел право предлагать собственные проекты, принимать частные заказы. О выдающемся таланте Бланка свидетельствует стремительная служебная карьера этого совсем еще молодого человека: в двадцать один год он становится гезелем, через несколько месяцев получает офицерский ранг поручика, в мае 1753 г. – звание заархитектора, в марте 1754 г. – чин капитана, в конце этого же года – секунд-майора. Наконец, в апреле 1755 г. Бланку присваивают звание архитектора.
В 1756 г. началось восстановление шатра новоиерусалимского храма. Для облегчения конструкции его возвели из дерева, а не из камня. Внутри Бланк создал типичную декорацию середины XVIII века. Смелый молодой зодчий, ощутив самостоятельность, мало считался с эскизом Растрелли и предельно насытил интерьер собора архитектурными украшениями. Перегрузка самой разнообразной орнаментикой создала, по мнению И. Э. Грабаря, «впечатление несогласованного набора мотивов». И все же, несмотря на дробность бесчисленных украшений, они производили впечатление своеобразной сказочной красоты, особенно благодаря яркому сочетанию белого и бирюзового цветов.
Законченный в 1759 г. Воскресенский собор стал местом паломничества. Все любовались невиданным богатством украшений, беспредельной фантазией архитектора. Бланк, и до того уже пользовавшийся известностью, сразу стал очень знаменит и был завален казенными и частными заказами.
Зодчий жил тогда на Рождественке (ныне улица Жданова) в собственном доме; по просьбе одного из своих вельможных соседей – графа И. Л. Воронцова – он приступил к сооружению для него усадебной церкви. Усадьба Воронцова занимала обширную территорию между Рождественкой, Кузнецким мостом и Петровкой.
Церковь Николы в Звонарях (ныне улица Жданова, 15) была построена Бланком в 1760-1762 гг. в традиционном для первой половины XVIII века типе «восьмерик на четверике», но с обработкой декоративными формами середины того же столетия. На вытянутый по оси север – юг прямоугольник основания поставлен высокий стройный восьмигранный барабан, завершенный красиво прорисованным куполом с фонариком, увенчанным небольшой главкой. Высокие арочные окна главного объема и барабана дополнены круглыми проемами второго света и люкарнами купола. Все это создает изящное разнообразие фасадного рисунка, однако при этом не теряются единство и компактность общей композиции.
Трапезная и колокольня появились позднее, в начале XIX века, когда усадьба Воронцова распалась и храм стал обычной приходской церковью.
Для того же Воронцова Бланк построил в подмосковной усадьбе Вороново Спасскую церковь. Барабан и купол ее отчасти напоминают храм Николы в Звонарях, но основной объем резко отличается. Сложной форме плана (квадрат с закругленными углами, портиками со всех четырех сторон, с разорванными фронтонами и крепованными антаблементами) отвечает и многообразие декоративных украшений. Архитектура барокко проявляется здесь особенно выразительно. Несколько позднее Бланк построил в этой же усадьбе ряд зданий, из которых до настоящего времени уцелел Голландский домик – двухэтажное сооружение у пруда, стилизованное под голландское национальное зодчество, а по сути дела, типичное для романтического направления архитектуры классицизма, использовавшей элементы национальных приемов с целью оживления сухих канонов строгой классики.
Вслед за церковью Николы в Звонарях Бланк строит по заказу А. П. Бестужева-Рюмина храм Бориса и Глеба на Арбатской площади, плановая композиция которого отличалась ярко выраженными чертами барокко. В 1930-х годах в связи с реконструкцией Арбатской площади здание было снесено.
1760-е годы были наивысшим расцветом деятельности Бланка. Во время коронации Екатерины II он был представлен ей в качестве главного архитектора Москвы и с тех пор пользовался ее благоволением. По заказу императрицы зодчий создал проекты церквей Кира и Иоанна на Солянке (1764) и Екатерины Мученицы на Большой Ордынке (1765). Во второй половине 1760-х годов оба проекта были им осуществлены. Храм Кира и Иоанна не сохранился, а церковь Екатерины существует и поныне вместе с окружающими ее оградой и воротами, возведенными тогда же.
Заслугой К. И. Бланка, как и ряда его московских сотоварищей, является соединение классических общеевропейских основ архитектуры с исконно русскими традициями.
Большая часть церквей, построенных по проектам К. И. Бланка, отличается единой замкнутой формой, увенчанной большим куполом. Боковые части примыкают к центральному объему по направлениям стран света; образуется привычное крестообразное подкупольное пространство с четырьмя ветвями. Эти боковые части могут иметь прямые или закругленные углы, но они всегда тесно примыкают к центральному ядру и этим создают компактность общей композиции.
Крупнейшим сооружением, задуманным и частично осуществленным Бланком, является Воспитательный дом на набережной Москвы-реки близ Кремля. Воспитательный дом должен был представлять собой сложное, многофункциональное общественное сооружение, не имевшее в России прототипов. Поэтому перед архитектором встали многочисленные вопросы. Бланк тщательно разрабатывал не только архитектурную, но и функциональную сторону проекта.
Воспитательный дом, рассчитанный на 8 тысяч детей, должен был состоять из центрального четырехэтажного здания, увенчанного куполом, и двух боковых, квадратных в плане корпусов, охватывающих замкнутые дворы. Перед главным фасадом, выходящим на реку, предполагалось разбить регулярный партерный сад. Вокруг главных сооружений располагались дворы, обрамленные двухэтажными корпусами со складами, хозяйственными и жилыми помещениями для обслуживающего персонала. Проект не получил полного осуществления, но сохранилась гравюра, изображающая замысел Бланка.
Архитектура Воспитательного дома знаменует начало решительного поворота русского зодчества к новым для России того времени формам классицизма. В отличие от пышных декоративных приемов обработки зданий середины XVIII столетия стены Воспитательного дома обработаны весьма скромно. Фасад здания разделен сильно подчеркнутыми горизонталями цокольного и венчающего карнизов. Несущая роль цоколя выделена рустовкой. Парадность верхнего яруса подчеркнута большей высотой этажей, изящными пропорциями окон и наличников. Центр парадного яруса предполагалось выделить портиком. Этими деталями, весьма скромными но сравнению с тем, что применяли Ухтомский и другие мастера барокко, ограничивается архитектурное убранство Воспитательного дома. Главная красота его проявляется в ясности объемной композиции и соразмерности пропорций.