В январе 1844 г. Григорьев переехал в этот дом, обвенчавшись вторым браком с А. А. Шестаковой, вдовой академика архитектуры Ф. М. Шестакова. Григорьев был близок к семье Шестаковых почти всю жизнь: его первой женой, матерью его детей была родная сестра Ф. М. и А. М. Шестаковых, после ранней смерти которой заботу о детях взяла на себя ее мать, М. А. Шестакова.
Записи в сохранившейся книге расходов, письма Григорьева свидетельствуют о большом внимании, которое он уделял детям. Ои сумел воспитать их честными и образованными людьми. Старший сын, Павел, по окончании Московского университета стал архитектором, второй, Иван, учился в Медико-хирургической академии и работал затем врачом Павловской больницы, младший, Михаил, был художником и музыкантом.
Умер Григорьев 1 (13) мая 1868 г. в своем доме. Похоронен на Калитниковском кладбище.
Круг интересов Григорьева был широк и многообразен: он прекрасно знал и любил отечественную архитектуру, интересовался зодчеством Италии, Франции, инженерным искусством, живописью, скульптурой. В письмах сыновьям, в различных заметках, выписках проявился его интерес к архитектуре Рима, к дворцовым сооружениям. В его библиотеке были труды Альберти, Боливара, Шинкеля, заметки о мастерах эпохи Возрождения и других.
В историю отечественной архитектуры Афанасий Григорьевич Григорьев вошел как зодчий, создавший наиболее типические и совершенные сооружения одного из выдающихся периодов русской архитектуры, отразивший высокие идеалы гражданственности и патриотизма, порожденные высокой героикой Отечественной войны 1812 г. Вместе со своими современниками О. И. Бове, Д. И. Жилярди, Ф. М. Шестаковым, Ф. К. Соколовым, Д. Г. Григорьевым и другими А. Г. Григорьев занял почетное место в истории архитектуры Москвы.
Т. И. Гейдар Д. ГРИГОРЬЕВ (1789–1856)
Среди русских архитекторов XVIII–XIX веков есть бывшие крепостные, заслуживающие к себе особенно внимательного и серьезного отношения. Обычай иметь собственного архитектора особенно распространился среди высшего и среднего дворянства в связи с широко развернувшимся городским и усадебным строительством конца XVIII — начала XIX века. Многих одаренных крепостных отдавали в обучение к столичным архитекторам. У А. Н. Воронихина, например, который сам до двадцати шести лет был крепостным Строганова, обучались Мичурин и Шаров, крепостные Строгановой, крепостной Голицыной Садовников, впоследствии получивший звание академика архитектуры. Звание академика, которое давалось только после освобождения от крепостной зависимости, получил И. С. Семенов, крепостной Аракчеева. Можно назвать и еще ряд подобных имен. В Москве большую школу для крепостных имел архитектор Е. Д. Тюрин. К роли домашних архитекторов, очевидно, готовили и крепостных помещика Н. В. Кретова — двух братьев Афанасия и Дормидонта Григорьевых.
Биографические сведения о младшем из братьев — Дормидонте Григорьевиче Григорьеве — очень скупы. Родившийся в семье дворовых людей, он, можно предположить, как и старший брат, был приписан к Васильевской слободе Козловского округа Тамбовской губернии, вотчине его владельца Кретова. В 1807 г. он получает вольную. С 1 марта 1809 г. Дормидонт Григорьев значится помощником архитектора в московском Опекунском совете и находится при Вдовьем доме, состоявшем в ведомстве этого совета. Работая под руководством старшего из семьи Жилярди, опытного архитектора Ивана Дементьевича, общаясь с его сыном, талантливейшим московским архитектором Д. И. Жилярди, Григорьев получил хорошую школу, усвоил основы архитектурных знаний, строительной практики и техники исполнения чертежа.
В 1813 г. Григорьев был определен архитектурным помощником в только что организованную Комиссию для строения в Москве и стал одним из активных участников восстановления города после пожара 1812 г. Основными задачами комиссии, куда входили крупные планировщики и архитекторы С. С. Кесарино, О. И. Бове, Ф. К. Соколов, В. Балашов, Ф. М. Шестаков и другие, были разработка и осуществление генерального плана города с созданием новой застройки центра и, главное, помощь жителям при осуществлении строительства жилых домов.
Огромный город, который насчитывал 250 тысяч жителей, был оставлен при подходе неприятеля. Бывший в армии Наполеона писатель Стендаль (Анри Бейль) писал о Москве: "В Европе не знали этого города. В нем было шестьсот или восемьсот дворцов, каких нет и в Париже". В огне погибли целые районы, выгорело более б тысяч домов.