Период модерна оставил также заметный след в архитектуре Москвы. В это время приобретают еще большую определенность признаки растущей урбанизации древней столицы. Увеличивается этажность зданий, их размеры, делаются попытки ввести строительство в плановое русло, и с этой целью городская дума разрабатывает план строительства так называемых «пригородов-садов» и даже системы линий метрополитена.
Подчеркнем, что модерн был не просто новым стилем, как, например, классицизм по отношению к барокко или эклектика по-отношению к классицизму, но новым стилем нового типа. В этом смысле значение модерна вполне сопоставимо со значением петровского зодчества в истории развития отечественной архитектуры.
Модерну, как и эклектике, чуждо стремление к единообразию. Индивидуализация, неповторимое, новое — художественная норма стиля, ставившего целью сделать искусство доступным всем, а всю среду обитания человека — искусством, добиться слияния искусства и жизни. Модерну присуща внутренняя противоречивость. Программа его основывается на взаимоисключающих лозунгах: сторонники модерна, будучи приверженцами уникального, стремятся сделать искусство массовым; будучи апологетами современности, они бегут от ее проблем и трагедий в мир экзотики, в прошлое. Все эти противоречия определяются одним, исходным и программным — верой в жизнестроительную, преображающую миссию искусства. Сторонники модерна верят, что искусство может преобразовать социальную структуру мира и что путь этого преобразования — духовное преображение отдельной личности. В связи с этим внимание художников переключается на виды и жанры художественного творчества, максимально связанные с жизнью и бытом, с возможностью ежедневно и ежечасно, а не от случая к случаю воздействовать на душу человека. К таким искусствам, естественно, в первую очередь относятся архитектура и прикладные искусства.
Генетически модерн связан с эклектикой. Это находит отражение в некоторых особенностях его системы: во-первых, — в многообразии форм, точнее в отрицании обязательности их единообразия; во-вторых, — в ориентации на наследие средневековья. Но модерн опирается не только на иные образцы, скажем, в том же древнерусском наследии, но главное — иначе осмысляет и обновляет их. Для сторонников модерна точность воссоздания форм прототипа не является главным.
Среди талантливых мастеров, а ими изобилует конец XIX — начало XX века, особое внимание привлекает Ф. О. Шехтель — крупнейший зодчий этого периода не только Москвы, но и России в целом. Когда в 1880 — 1890-е годы в среде русских архитекторов вновь вспыхнул интерес к готике, Шехтель оказался в числе ее наиболее рьяных приверженцев. Путь к модерну через готику — путь внутренней трансформации и перерождения эклектики в модерн. Этим путем к модерну в России шли именно зодчие.
Приемы и принципы архитектурной системы модерна отрабатываются Шехтелем и другими зодчими в «готических» постройках. Последние два десятилетия прошлого века являются в этом отношении переходными — новые принципы облекаются во многом в привычные еще формы, хотя их композиция и образ, создаваемые благодаря применению новых приемов, сильно отличаются от традиционных.
Но был и иной путь к модерну — трансформация форм первоисточника, или его стилизация. По этому пути непривычной трактовки исторического прототипа идут к модерну художники В. М. Васнецов, Е. Д. Поленова, К. А. Коровин, А. Н. Головин, С. В. Малютин, М. В. Якунчикова, стилизующие образцы древнерусского и народного зодчества. Существо их исканий — в романтическом преобразовании образца во имя достижения эмоциональности образа, настроения, лирической одухотворенности. Во имя этого художники как бы взрывают характерную для второй половины прошлого столетия академическую правильность и археологическую бесстрастность воспроизведения форм древнерусского зодчества.