Хотя в основу композиции Владимирского зала положены купольные залы дворцов классицизма конца XVIII века — небольшие, с сильно развитым вверх пространством, трудно представить нечто более противоположное строгой красоте предшественников. В архитектуре Владимирского зала зодчий ориентируется на иные прототипы — не на купольный зал Пантеона древних римлян, а на христианские баптистерии средневековой Европы, а также на прославленный собор Санта Мария дель Фьоре и баптистерий во Флоренции.
Огромный сводчатый зал, покрытие которого опирается на ряд мощных столбов в центре, таков интерьер Оружейной палаты.
Одновременно — и скорее всего в связи со строительством храма Христа Спасителя и Большого Кремлевского дворца — в Москве второй трети XIX века идет процесс обновления сложившейся к петровскому времени системы вертикалей. Силуэт Москвы обогащается новыми доминантными сооружениями, расположенными по большей части на месте исторически сложившихся ансамблей и как бы призванными поддержать и создать видимые центры ансамблей с учетом изменившегося масштаба гражданских зданий эпохи классицизма. Тон внес свою лепту в дело обновления системы вертикалей Москвы. Решение о строительстве новой колокольни в Симоновом монастыре взамен ветхой, стоявшей в глубине монастыря близ Успенского собора, последовало в 1832 г. Тогда же архитектор Н. Е. Тюрин составил проект в стиле классицизма. Зодчий предполагал построить колокольню на линии прежней, но вынести к ограде монастыря, с тем чтобы она замкнула перспективу излучины Москвы-реки. Заложенная в 1835 г. колокольня возводилась на месте, выбранном Тюриным, но в «русском» стиле и по проекту Тона. Колокольня по силуэту в композиции, по местоположению близ монастырской ограды повторила особенности колокольни Новодевичьего монастыря.
Наконец, еще в одном из спроектированных для Москвы сооружений — Петербургском вокзале на Каланчевской (ныне Комсомольская) площади (1844–1851) — Тон вновь обнаружил свойственное классицистам пристрастие к варьированию и разработке раз найденного типа композиции. В здании вокзала соединились черты и мотивы, отработанные при проектировании Большого Кремлевского дворца и Оружейной палаты. Возможно, это сходство было сознательным. Как и общность облика Московского и Петербургского вокзалов обеих столиц, оно должно было представлять определенный комплекс идей. Вокзал в Москве меньше Петербургского; это как бы его центральная часть в девять осей, равномерно члененная расположенными в простенках между окнами приставными колоннами, со знакомыми по Кремлевскому дворцу и Оружейной палате арочными окнами с гирьками в первом этаже и сдвоенными — во втором. Башенка, отмечающая центр и подчеркивающая общественный характер здания, в силу своей относительной нейтральности и малых размеров не нарушает однородности композиции.
Уже говорилось, что многочисленные работы Тона делятся на две группы: сооружения, спроектированные с применением классицистических форм и в «русском» стиле. К числу первых относятся: перестройка интерьеров Академии художеств в Петербурге — превращение бывш. конференц-зала в галерею гипсовых слепков, бухгалтерии и комнаты присутствия — в конференц-зал; пристань-набережная перед Академией художеств и установка там сфинксов (1832–1834); иконостас Казанского собора из серебра, отбитого донскими казаками у французов; архитектурная часть памятников Г. Р. Державину в Казани и Н. М. Карамзину в Симбирске; конкурсный проект Пулковской обсерватории, участие в восстановлении Зимнего дворца после пожара 1837 г.; постройка Малого театра в Москве (1840), Инвалидного дома в Измайлове в Москве и губернаторского дома в Казани (середина XIX века), частные дома в Петербурге и Новгороде, Лесной институт и казармы в Свеаборге и др.
Обзор творчества Тона показывает, что зодчий, живший в переломную эпоху, был вполне человеком своего трудного и сложного времени. Он проектировал не только церкви, удельный вес которых в творчестве каждого крупного мастера в то время был достаточно велик, но и жилые дома и новые типы зданий вроде железнодорожных вокзалов. Там, где это требовалось, мастер обнаруживал внимание к удобствам планировки, предлагал не раз смелые строительные и конструктивные решения (как, например, при строительстве Большого Кремлевского дворца). Так, по предложению Тона архитектурные детали для главного фасада дворца изготовлялись из цемента. Колонны Георгиевского зала были сделаны из кирпича, заключенного в цинковый футляр с цинковыми же накладными украшениями. Большим техническим достижением было и перекрытие Георгиевского зала огромным коробовым сводом толщиной в один кирпич.