Бадия не отвечала. Послышалось шарканье шагов.
Злодей ушел со двора.
Едва заглохли его шаги, Бадия без сил опустилась на пол. Боясь лишиться последних сил, она подобрала с пола тонкую лепешку и с трудом сжевала ее. Так она просидела до рассвета.
…Уже второй день Зульфикар носился по городу и вконец выбился из сил. Утром он снова выбежал из дома и направился к воротам Морози Шариф и Шейх Джалал. На углу одной из улочек какой-то придурковатый с виду мальчишка вдруг остановил его и показал на запертую дверь во дворе.
— Нечистая сила, нечистая сила, — бормотал он, бессмысленно тараща глаза.
Зульфикар отмахнулся было от него и пошел дальше. Но вдруг остановился:
— Где? Где нечистая сила?
— Вон там, — мальчишка поднялся с камня, на котором сидел, подошел к калитке и приложил ухо, Здесь!
Зульфикар подошел и прислушался. Он едва уловил доносящийся откуда-то слабый голос: «Помогите, люди! Помогите!»
Зульфикар толкнул калитку, но она была заперта. Он вскарабкался на забор, оттуда на крышу и спрыгнул во двор. Откуда-то снова донесся голос: «Помогите!» Зульфикар кинулся к двери и увидел тяжелый замок. Откуда только взялась у него сила, воистину нечеловеческая сила, но он налетел на дверь, вышиб ее вместе с косяком и очутился в темном проходе. Из-за внутренней двери был слышен слабый женский голос. Зульфикар схватил выломленную дверь и начал ею бить по следующей двери, ведущей в комнату. Тут требовался бы топор, но не бежать же за ним домой. Он колотил и колотил по двери, пока не вышиб ее, и шагнул в полутемное помещение. Напротив него, прислонившись к кирпичной стене, стояла Бадия с осколком кирпича в руке.
Зульфикар огляделся. На полу валялся поднос и вокруг него рассыпанные лепешки.
— Что случилось? — Зульфикар подошел к жене.
Бадия молча глядела на мужа. Зульфикар легко поднял ее на руки, и только тут она, обессилев, выронила осколок кирпича. Так с Бадией на руках Зульфикар отправился домой. По дороге, кроме того же придурковатого мальчика и какой-то женщины, он никого не встретил. Зульфикар внес Бадию в их комнату и положил на постель. Она попросила пить. Напившись, Бадия успела лишь сказать! «Это люди Чалаби» — и потеряла сознание.
Оставив у постели Бадии мать и сестер, Зульфикар кинулся к табибу. Затем побежал на стройку сообщить зодчему и своему отцу, что Бадия нашлась, а оттуда кинулся в махаллю Намазгох, торопясь сообщить Масуме-бека счастливую весть.
Все родные и близкие собрались в доме Зульфикара.
Узнав от Исмаила Исфагани, что Бадию нашли в пустом доме, есаулы бросились туда, но никого не обнаружили. Начали искать хозяев…
Лишь к полудню к Бадие вернулось сознание и она подробно рассказала Зульфикару о том, что с нею приключилось. Похититель сам сообщил ей, что по приказу Ахмада Чалаби приехал из Хорасана, чтобы обесчестить дочь Наджмеддина Бухари и тем самым навлечь на него горе. Зодчий не перенес бы позора, и строительство медресе приостановилось бы надолго.
От правителя города тут же последовал приказ задержать человека с приплюснутым носом, со шрамом на подбородке и в красном чапане, в какие бы ворота он ни пытался ускользнуть. Было приказано тщательно обыскивать все караваны, выезжающие из города.
Был с пристрастием допрошен мальчишка, бродивший обычно по той улице, где он и остановил Зульфикара. Выяснив также, что хозяин дома живет и работает в Галаосиё, послали и за ним. Целую неделю шли розыски, но человек со шрамом как в воду канул.
Через несколько дней, прослышав о строительстве медресе, приехал в Бухару Ходжа-табиб, что было весьма кстати. Зодчий просил его заняться здоровьем Бадии.
И Ходжа-табиб стал навещать больную дважды в день… Возмущенный и встревоженный Шах Малик-тархан не счел возможным скрыть от Улугбека происки Хорасана. Он сообщил в Самарканд о том, что Хорасан вновь сует свой нос в дела Мавераннахра и ведет себя враждебно. Похищение дочери зодчего, строящего медресе по личной просьбе Улугбека-мирзы, было не единственным злодеянием хорасанцев. Настораживало и внушало опасение все возраставшее влияние его светлости Ходжи Мухаммада Порсо и улема[50].
Бухарские вельможи и чиновники склонны были прислушиваться не к приказам правителя города, а к словам шейх-уль-ислама.
Мирза Улугбек сразу понял, что здесь не обошлось без козней его младшего брата Ибрагима Султана, хотя тот находился далеко от Бухары.
— Благодарение богу, на сей раз обошлось, спас аллах, — обратился зодчий к Ходже-табибу, сидевшему у постели Бадии. — А ведь она могла стать жертвой распрей двух царевичей. Они дерутся за трон, за власть, плетут свои интриги, а страдает от этого народ.