— Давай перенесём. Я тебе позвоню.
Ого! Похоже, мне-таки назначили свидание.
Глава 34
Естественно, на следующий день я был не выспавшийся и на уроках клевал носом. На географии так вообще почти заснул. Хорошо, Лена толкала меня время от времени локтем.
— Чем ты занимался вместо того, чтобы дрыхнуть?! — не выдержала она, наконец. — Только не говори, что готовился к контрольной.
— А у нас сегодня контроша? — спросил я, зевнув. — По какому?
— Зашибись! По химии, вообще-то!
— А, ну это я напишу.
— Если не вырубишься в середине урока.
— Разбуди меня.
— Так что с тобой сегодня? Страдал по своей красотке? Честно говоря, я удивлена, что она до сих пор не уломала классного, чтобы он пересадил её к тебе.
На самом деле, Глафира вполне довольствовалась своим местом, проводила кучу времени со своей соседкой, красноволосой Алиной, и только на переменах старалась обозначить свою роль в отношении меня, да и то, в основном, если видела поблизости симпатичных девчонок.
— Нет, чего мне страдать? Мы видимся в школе каждый день.
— Привыкай. Когда поженитесь, будет ещё хуже. Или лучше. Тут уж сам решай.
— Спасибо за поддержку. Ты настоящий друг.
— Не друг, а связной. Путаешь, Коля.
— Да-да, точно. Ничего личного, только бизнес.
— Какой ещё бизнес?
Блин, всё время забываю, что нахожусь в несколько ином культурном поле.
— Да никакой! — отмахнулся я, борясь с очередным зевком. — Забей.
— С удовольствием. Ты на вопрос мой ответишь, наконец?
Что-то слишком она настойчиво интересуется, что я делал ночью. Для коллеги особенно.
— Встречался с одной красоткой, — сказал я. — Прогулялись по городу. Камнегорск сказочно красив в лунном сиянии. Не обращала внимания?
— Ого! Да ты ходок! А Глаша в курсе?
— Конечно, нет. Я только тебе одной могу довериться.
— Мне? — удивилась Бестужева. — Почему это?
— Потому что эта девушка из твоего клана.
— А-а… Дай угадаю. София?
— В точку. Вызвонила меня на охоту. Зачищали фабрику от каких-то новых чудищ.
— Новых? — нахмурилась Лена. — В каком смысле? Типа, ты таких ещё не видел, или…
— Нет. София таких прежде не видела. И она считает, что никто не видел. Новый вид какой-то.
— Она отправила тела на экспертизу?
— Угу. Вообще, там было кое-что странное. Блин, препод смотрит! Расскажу на перемене. Давай писать. Что там последнее? Воцарение… кого-кого?
Бестужева придвинула мне свою тетрадь, чтобы я мог списать.
Сразу после звонка поговорить нам не удалось. К мне подошла Каминская и сообщила, что Марина выбрала представителя. Естественно, это оказался Хомутов. Всё бы ничего, и даже неплохо, если я потреплю его на дуэли, вот только не хотелось бы ссориться с его роднёй. Впрочем, она сам вызвался, так что какие могут быть ко мне претензии?
— Сделаешь его? — спросила Глаша. — Хотя зачем я спрашиваю? Конечно, да. Я его знаю, он слабак, — при этих словах девушка кровожадно хрустнула пальцами. — Жаль, мне самой нельзя драться. Он бы тогда и на милю не подошёл!
— Не знаешь, кто будет представлять Женю Ильину?
— Понятия не имею. Наверное, она ещё никого не выбрала. А может, желающих за неё выступить не нашлось. Кто знает? Лену-то будет представлять её жених. Кирилл Мартынов. Знаешь его?
— Виделись однажды. На Новогоднем балу.
— Я тоже знакома с ним поверхностно. В общем, у нас обеих представители женихи. Круто, да?
— Наверное. А что будет, если за Женю никто не вызовется выступить?
— Тебя это волнует? — прищурилась Глаша. — Похоже, ты к неё неравнодушен.
— Не сказал бы. Просто интересно.
— Ну, раз ты не знаешь — что довольно странно, если честно — то скажу: придётся её предкам попросить кого-нибудь из родственников. Если же и они откажутся, выступит кто-нибудь из братьев. Младших, разумеется.
— А у кого нет братьев?
— Тем не следует заявлять об оскорблении чести и достоинства! — отрезала Каминская. — Надо сидеть тихо и не высовываться. Всё, или есть ещё вопросы?
— Появятся — задам.
Глаша почесала щеку и, чуть подумав, сказала:
— Извини. Я не хотела быть резкой. Просто меня раздражает, что ты волнуешься за эту… Женю, — закончила она, явно заменив именем то слово, которое собиралась употребить сначала.
— Ну, не за тебя же мне беспокоиться, — ответил я.
— Действительно. Меня ж будет защищать сам барон Скуратов, последний художник смерти в империи!
— Кто? — переспросил я. — Как ты меня назвала?
— А что? Тебе не нравится? Это не я придумала.
— Кто же?