Мой противник держался прекрасно, я даже испытал что-то вроде уважения к его мастерству и упорству, однако он не учёл, что рано или поздно устанет. Едва ли он уделял столько же внимания физической подготовке, сколько я. Всё-таки, аристократы предпочитают гольф и поло, а не пробежки. Меня же, помимо прочего, подпитывал демон, чьё влияние на мой организм не блокировалось маской, поскольку мы с ним являлись единым целым — как с магическим симбионтом.
В общем, минут через десять Хомутов начал сдавать. Несмотря на прохладный зимний воздух, волосы его намокли от пота. Дыхание участилось и стало сбиваться. А главное — движения уже не были так быстры и точны. Я понял, что скоро смогу его ранить.
Глава 42
Хомутов, видимо, тоже почувствовал, что надолго его не хватит, потому что отчаянно провёл серию атак: сделал выпад, целясь в живот, которую я блокировал, затем тут же ударил в горло, так что мне едва удалось отклониться, а потом попытался загнуть кинжал под рёбра, но тут я врезал ему по руке локтем, попав в болевую точку. Ростислав попятился, однако я не собирался давать ему передышку и несколькими молниеносными движениями, задействовав симбионта, заставил отступать дальше, теряя равновесие. Вдруг Хомутов рванул вправо, кувырнулся и, откатившись на пару метров, вскочил на ноги. Он тяжело дышал, мокрые волосы прилипли к поверхности маски. Надо было больше заниматься кардио, дружок!
Я приблизился, поигрывая кинжалом. Ростислав ждал на месте. Он повёл рукой, так что стало ясно, что удар в болевую точку ещё ощущался. Очень хорошо.
Хомутов сделал шаг вперёд, решив встретить меня, а не дожидаться нападения. Я отбил его клинок своим и, подпрыгнув, ударил прямой ногой в челюсть. Ростислав попятился, размахивая руками. Ему едва удалось не упасть, но я уже был рядом, совершим молниеносную проходку и сократив расстояние. Хомутов выбросил лезвие вперёд. Я ударил носком снизу, отправив его кисть вверх, и тут же дважды полоснул крест-накрест, разрезав и свитер, и рубашку, и плоть на груди противника. Одежда мгновенно напиталась выступившей кровью: раны были глубокими, я почувствовал, как сталь прошлась по рёбрам и грудине. Наверняка и на костях остались отметины. Придётся зашивать. Если не подсуетится лекарь с Даром, останется желтоволосику на память от меня.
Хомутов издал приглушённый стон, прижал свободную ладонь к груди, взглянул на кровь и, скрипнув зубами, ринулся вперёд, но в этот момент завуч громко крикнул:
— Поединок окончен! Разойтись!
Мой противник вздрогнул, нерешительно замер, покачиваясь взад-вперёд, словно не зная, слушаться ли распорядителя, но затем голос рассудка взял верх, и он распрямился, опустив оружие.
— Ещё встретимся! — процедил он сдавленно. — Без чёртовых масок!
Я шутливо поклонился, не спуская с него глаз: мало ли что парню взбредёт в голову.
— Всегда к вашим услугам, господин Хомутов!
— Господа, сдайте оружие! — потребовал подошедший тем временем завуч, видимо, почувствовав настроение моего соперника. — Сатисфакция получена. Вам понадобится врач, — добавил он, обращаясь к Хомутову. — Пройдите с секундантом вон туда.
Ростислав неохотно вложил ему в протянутую руку кинжал. Бросив на меня мрачный взгляд, стянул харю, опёрся на секунданта и побрёл через поле к скамейке, где находился школьный врач.
Я тоже снял маску. Как же хорошо! Прохладный воздух обдал свежестью моё лицо. Я вытер проступившие бисеринки пота.
— Кинжал, господин барон, — напомнил завуч.
— Прошу, — я отдал оружие, предварительно взяв его за клинок. — Благодарю за ваше участие.
— Не за что, господин барон. Это моя обязанность, — затем, обращаясь к трибунам, громко объявил: — Победу одержал барон Скуратов! Нарушений правил не зафиксировано. Протокол поединка будет составлен сегодня и выслан господам секундантам на подпись. Они должны подписать его в течение суток и вернуть мне.
Раздались довольно частые аплодисменты, но часть зрителей была разочарована. Похоже, Хомутов был со многими знаком и пользовался популярностью. Кроме того, на трибунах присутствовало немало представителей Жёлтого клана. Понятное дело, моя победа не привела их в восторг. Порадовались, наверное, только Женя с Мариной.