Николь ощутила, как её бросило в жар, выступил пот, а потом резко похолодело всё её тело. Потом вдруг ощутила камни под ногами, брызги усилившихся волн и мокрую ткань одежды, прилипшей к телу. Она вышла на берег. Села на камни, положив локти на колени, обхватила голову руками и пыталась понять, как ей подобраться к варианту этой же реальности, где Макс не принимает решение оставить гонки.
Ей, явно, недоставало знаний.
Собравшись с мыслями, она решила повторить опыт просмотра реальности человека без погружения в сон. Она выбрала среди гуляющих по пляжу людей маленькую девочку, настроилась на неё, пристально глядя вслед ребёнку, и спустя пару минут снова ощутила, как её рвануло к выбранному объекту, затем она ощутила себя этой девочкой, остановила момент, развернула ленту — работает. Просмотрела несколько недель назад, потом заглянула вперёд, сердце забилось сильнее. Она увидела, что ребёнок идёт в воду, спотыкается, падает, ударяется головой о камень, теряет сознание и тонет в тот момент, когда взрослые на берегу отвлеклись. Николь вернулась в своё сознание, посмотрела на девочку: та как раз направлялась к морю.
Не понимая, что она делает, безотчётно, повинуясь какому-то инстинкту, Николь сорвалась с места, побежала к ребёнку и успела подхватить девочку в тот самый момент, когда она споткнулась и её голова была в нескольких сантиметрах от гладкого красивого большого камня. Девочка испугалась, обхватила Николь руками за шею и прижалась к ней мокрыми руками.
— Касивы камесек, — шептала девочка в ухо Николь.
— Тебе понравился камешек? Какой? — спросила она, немного отстранив девочку от себя.
— Воть эта, — показала та на розовый камень в воде.
Николь достала камень из воды, протянула ребёнку и только тогда заметила пьяного вида пару, приближающуюся к ним с самым свирепым выражением лица.
— А ну, отстань от моего ребёнка! — кричал на неё мужчина, шатаясь, но неумолимо приближаясь.
Николь решила ничего не говорить им о произошедшем. Молча отдала девочку родителям и вернулась к своим вещам. Она нарочно не стала просматривать дальнейшее будущее этой девочки, понимая, что в нём может оказаться ещё много моментов, в которых сама Николь окажется беспомощна что-либо изменить. Но Макс… «Максу я должна помочь», — твердила она про себя.
Вернувшись домой, Николь размышляла.
Алекс попросил её сказать клиенту, что тому нужно изменить свою жизнь. Но если она скажет, что ему нужно её изменить, то единственным логичным изменением будет оставить гонки. В его случае ему как раз нельзя менять свою жизнь. Но что же ему нужно сделать или не сделать, чтобы авария не произошла?
Доведя себя этими размышлениями до головной боли, Николь провалилась в сон. И попала в свою четвёртую реальность.
В этот раз они с Кирой бродили по лесу. После дождя. Искали грибы. Пели им песни, чтобы те лучше находились. Радовались каждой находке. Кира огорчалась тому, что грибы находила мама, а не она. Николь звала дочь, указывала ей на приметившийся грибочек, тем самым позволяя срезать его. После дождя мох, трава и ветки кустов были мокрые. Обувь быстро промокла, но азарт пересиливал неудобство и усталость. Грибы они собирали для Макса. Приехали в лес на двух велосипедах. Оставили их у дерева, потом возвращались, смещались глубже в лес, опять оставляли и бродили среди деревьев, выискивая грибы и ориентируясь по велосипедам, чтобы не заблудиться в лесу.
Николь понимала, что это не просто сон, а проживание другой параллели, и наслаждалась каждой секундочкой, проведённой рядом с Кирой, красивой, умной, доброй, весёлой, чуткой, заботливой, творческой, остроумной и очень любимой девочкой. Кира была очень похожа на саму Николь. Может, не столько внешне, сколько содержательно. И она была продолжением и сердцевиной красивой любви и трудных отношений, средоточием самого дорогого и прекрасного, оправданием всех трудностей и радостью всех преодолений. Там, в той четвёртой реальности дома их ждал Макс.