– Именно. Остальным Тригонам это не нравится. Они считают, что Высший наделил нас дарами, и побеждаем мы не просто так. Что всё подстроено. И тут появляешься ты с необъяснимыми способностями в таком юном возрасте. Тут уже другие Тригоны посчитали тебя неким вторым Высшим.
– Они думают, что все мои успехи даровал мне Высший? – догадываюсь я.
Директор кивает.
– Они видят в этом несправедливое отношение. И если Огонь победит и в этом году, то мир ждёт печальный исход.
– Но тогда война будет против нашего Тригона и Высшего.
– Нет. Против Высшего никто не пойдёт. Другие Тригоны докажут войной, что и они достойны уважения.
– Другим Тригонам нужен лишь повод показать особое отношение к Огню. И это я. Водные свалили на меня вину за пропажу двух сирот, а пустышки нашего Тригона просто поверили, решив, что я сделал это, чтобы дать ещё один предлог для начала войны. Поэтому они и собрались здесь. Но ни у водных, ни у пустышек нет доказательств!
– К сожалению, есть, – возражает мистер Бёрк. – Они указывают на человека из Огня, но не прямо на тебя. Это установили недавно. От мальчика Оливера остались очки, а на них нашли след огненной энергии.
– Неужели кто-то из наших действительно это сделал? Но как? Это же запрещено.
– Сейчас это выясняют. Может со временем всё поутихнет, всё-таки завтра экзамен, а значит и Битва совсем скоро. Но, Эндрю, все Тригоны настроены против нас. Против тебя. Если так и дальше пойдёт, то всё дойдёт до самого Высшего, и уже он будет нацелен на тебя. В противном случае ты будешь иметь дело с ним.
– То есть я могу попасть на Битву?
– Это самый простой способ забрать тебя на Нейтрал. Конечно, у тебя отказ, но сомневаюсь, что он хоть как-то повлияет на решение Высшего. Но я сделаю всё возможное, чтобы ты туда не попал, – серьёзным тоном говорит директор. – Твои родители тоже против этого, и я уверен, у них своя причина так считать. На экзамен тебе всё равно нужно завтра прийти. Иначе будет только хуже.
– Высший уже знает про меня, верно? Он ведь заинтересован во мне?
Мистер Бёрк удивляется такому вопросу, но лгать мне не собирается:
– Заинтересован. Даже очень.
Я киваю. Дела действительно обстоят ужасно.
В заключение директор говорит мне быть осторожней и несколько раз обещает сделать всё возможное, чтобы очистить моё имя, и чтобы я не попал на Битву. Но раз Высший так заинтересован во мне, то с каждой секундой мне кажется, что уже завтра я попаду на Нейтрал, и обратно дороги не будет.
Когда я выхожу из академии, во дворе школы почти не осталось учеников. Или всех срочно забрали родители из-за сложившейся ситуации, или большинство отсиживаются в общежитиях. Но на улице и впрямь пусто, а значит я хотя бы могу со спокойной душой добраться до дома.
Конечно, я погорячился. Моё лицо настолько узнаваемо, что спокойно не получается даже перейти дорогу. Пока я быстрым шагом иду по пешеходному переходу, чтобы надолго не задерживать водителей, мне вслед летят громкие сигналы и пожелания поскорей сдохнуть. Неважно где, на Битве или в канаве.
– И вам хорошего дня! – отвечаю я, когда очередной водитель не постеснялся в выражениях, адресованных мне.
– Да чтоб ты кончил как Эскул! – кричит он, не успокаиваясь.
Как и у всех героев, история Асклепия Эскула закончилась не очень хорошо, а если быть точнее, то он умер в достаточно молодом возрасте. И подобное пожелание я получаю не в первый раз.
Я иду через главный парк города, где как раз установлен памятник великому Асклепию Эскулу. Такие статуи есть чуть ли не во всех городах страны Тригона Огня, как знак уважения легендарному герою.
Я останавливаюсь рядом с памятником, взглянув на молодое лицо. Мне всегда казалось, что сравнивать нас нельзя, потому что он герой, а я не сделал ничего такого, что хоть как-то помогло бы Зодиаку. И не сделаю, если попаду на Битву, где тут же умру от руки Высшего.
Кажется, Асклепий Эскул смотрит прямо на меня, прямо в душу. Его лицо выражает лишь стремление идти дальше и не сдаваться.
– Нелегко нам приходится, да? – шепчу я, улыбаясь. После чего кланяюсь, как и положено, и продолжаю идти домой.
Я уже в который раз звоню в дверной звонок, но никто не открывает, и это очень странно. Если отец сейчас на работе, то у мамы совсем недавно начался отпуск. Поэтому она должна быть дома, если не возникли какие-то дела. И это её сообщение… Что оно значит? Почему я вспомнил о нём только сейчас?
Внутри появляется нехорошее предчувствие. Доставая ключи из сумки, я пытаюсь убедить себя, что он не мог узнать так быстро. Если бы Высший всё выяснил, он бы пришёл за мной, но никак не за родителями.
Я вхожу и снимаю кроссовки.
– Мам, я дома!
Тишина.
Я тут же замечаю приоткрытую дверь в спальню родителей. Мне это совершенно не нравится. Гробовая тишина только добавляет напряжённости. Я достаю телефон и быстро набираю мамин номер. В ответ только протяжные гудки.
Распахнув дверь, я застываю от ужаса. На белом ковре алеет лужа крови. Судя по виду, свежая. Из шкафа вывалены вещи, а сам он лежит на полу
Я сглатываю и обхожу комнату. Окна целы, никаких признаков взлома. Значит, родители сами впустили нападавших. Но кто это был? И чья эта кровь?
На прикроватной тумбочке я обнаруживаю смятый листок, а рядом с ним ручку, на которой виднеются окровавленные отпечатки пальцев. Развернув листок, я замечаю, что и он практически весь заляпан кровью. Написанное разглядеть всё равно можно, и к своему ужасу я узнаю почерк мамы. На листке второпях написано лишь одно слово: «Беги».
========== Глава третья. Эшли ==========
Просыпаюсь я от золотистого луча солнца, который беспощадно палит в глаза. Как бы я не извивалась в постели, безжалостный свет всё равно пробирается внутрь и не даёт спать. Сдавшись, я открываю глаза и смотрю на часы. До будильника остаётся ещё минут десять, которые прошли бы как секунда, если бы я осталась в кровати. Встав, я потягиваюсь и открываю окно, впуская свежий воздух. Свет тут же проникает в комнату вместе с приятным ветерком. Зеваю и вновь сладко потягиваюсь, и во мне снова появляется желание лечь обратно в постель. По утрам моя сила воли скатывается на нет, но на этот раз мне удаётся побороть сильную тягу лечь и заснуть. Я беру старое полотенце, дырок в котором больше, чем в любом сыре, и банку шампуня.
Разделений на мальчиков и девочек в детдоме нет даже в душевой. Но это ещё не самое страшное: всего три кабинки с душем, двери в них уже почти отвалились, а о защёлках и говорить нет смысла. И если девочки стучатся перед тем как войти, то мальчишки имеют ужасную привычку вламываться не со стуком, а с грохотом. То есть дверь с ноги, кабинку тоже, да так, чтобы дверь окончательно слетела с петель. И делают они это так быстро, что хватает лишь времени набросить на себя полотенце. К счастью, сейчас именно я самая старшая в общежитии, и мальчишки такой трюк со мной не проворачивают. Достаётся младшим девочкам, из-за чего мне часто приходится делать выговоры местным хулиганам.
Стоя под тонкой струйкой едва тёплой воды, я намыливаю волосы и размышляю о сегодняшнем дне. Все мои одногруппники с нетерпением ждали этого дня. Все настроены на Битву, каждый хочет представить свой Знак во всей красе. Именно сегодня у всех будет шанс участвовать в так называемом грандиозном событии года. И как бы я отчаянно не хотела туда попасть, мои шансы больше остальных.
После душа я направляюсь к себе в комнату. К счастью, во всём приюте я единственная, у кого есть собственная комната. Дело в том, что в детдоме я самая старшая, а селить ко мне никого не хотят, да и я не горю этим желанием.
До экзамена остаётся меньше двух часов. Этого времени мне с лихвой хватит на то, чтобы высушить волосы, быстро одеться и безо всякой спешки попрощаться со всеми, а после чего отправиться на экзамен. Академия в двух шагах, опоздать невозможно.
Стоит мне едва воткнуть провод фена в древнюю розетку, как в коридоре слышится грохот чего-то падающего, а за ним следует крик самой разнообразной ругани. И этот мальчишеский голос, который точно трещит от ярости, я узнаю везде.