Они врезались в частокол на скорости больше шестидесяти миль в час. Их симпатичный корпус из стеклопластика разлетелся, как картофельный чипе в мясорубке. Их моторы-переростки жрали уйму бензина, и весь он взорвался разом. Помню, один большой подвесной мотор полетел, вращаясь, по воздуху, как комета с хвостом бледно-голубого пламени, и искрами от него во все стороны разлетались гайки. «Сигарета» была большим катером, который двигался с большой скоростью, и прошло немало времени, прежде чем перестали падать обломки.
А я пересек канал и выбрался на сушу у моста Саммер-стрит. Некоторое время я сидел на берегу, глядя на пламя над водой. Потом неспешно пошел к цивилизации, встал у трассы и застопил «BMW». Тормозя, машина чуть проскочила вперед, так что я увидел на заднем бампере стикер «СПАСИТЕ КИТОВ». Из машины вылез молодой парень в деловом костюме.
– Что там горит? – спросил он. – С вами все в порядке?
– Ага. У вас есть набор для залатывания шин?
– А то.
Парень даже знал мое полное имя. Мы отнесли его набор к воде и залепили дыры от тазеров в «Зодиаке». Потом он вернулся к своему «BMW» и уехал. Я сказал ему, пусть даже не думает в этом году помогать «ЭООС» деньгами.
22
Даже тузы, пославшие за мной «сигарету», не могли себе позволить второго скоростного судна, поэтому я решил, что на воде мне ничего не угрожает. Яхт-клуб определенно отпадал, но я мог сойти на берег почти где угодно.
Поэтому я вывел «Зодиак» из канала и направился к пристани «Аквариума», где нашел телефонную будку.
– Что новенького? – спросил Барт.
С чего начать?
– Ну, я только что убил пару человек.
Ради разнообразия Барт не нашелся что ответить, и на том конце провода воцарилось тревожное молчание, а я сообразил, что для разговора выбрал не самое удачное начало.
– Слушай, сколько народу в доме сегодня вечером?
– Только я. Роскоммон громыхает чем-то в подвале. Отключил нам воду.
– Остальных разыскать сможешь?
– Наверное. Зачем?
– Потому что какое-то время всем лучше в доме не появляться. Кто-то пытается меня убить.
– Опять?
– Ага. Но на сей раз всерьез.
– Копов вызвал?
Ну разумеется! Когда на твою жизнь покушаются, положено обращаться в полицию. Почему я этого не сделал?
– Никого не впускай. Я тебе перезвоню.
Разъединившись, я набрал 911. К «Аквариуму» прислали детектива, и мы немного посидели у Бассейна Тюленей. Я сделал заявление. Все это время за спиной у нас выбравшийся на лежак тюлень, глядя на нас, кричал что-то вроде: «Пива! Пива! Пива!» Обретавшиеся вокруг бассейна бомжи были, по всей видимости, отличными учителями. «Мелочь есть? Мелочь есть?» Но у детектива хватило такта ни на что не отвлекаться. А я решил, что нет особого смысла вдаваться в объяснения про ФЦД и ПХБ, потому что факты у меня на руках противоречивые. Я просто рассказал, что брал пробы и что эти люди пытались меня убить, потопив мой «Зодиак».
Потом я снова позвонил Барту. Судя по звукам, передача про «Студжес» еще шла, и я даже услышал, как из подвала доносятся глухие удары.
– Чувствую себя последним растяпой. И почему у меня нет пушки?
– Понятия не имею. У меня тоже нет.
На самом деле я и так знал ответ: пушки у меня нет, потому что с ней я был бы похож на террориста. А еще потому, что она мне не нужна, черт побери.
– Планы на сегодняшний вечер есть? – спросил я.
– Не больше, чем обычно. Эми уехала в Нью-Йорк.
– Есть шанс, что если я совсем тронусь умом, то попрошу тебя повозить меня, пока я буду лазить по канализации.
Возможно, придется улепетывать от непрофессиональных убийц.
– Как знаешь.
Я снова тронулся в темноту, двигаясь теперь медленнее и стараясь не впадать в панику. Остановился у МТИ и сбегал в офис за люкоподъемником, патронташем с пробирками и ведром на веревке. Пересек реку и выскочил возле университета. Пошел прямо в лабораторию и прогнал через хроматограф пробу, которую только что взял у ККЗ в Дорчестер-бей.
В ней буквально кишели молекулы органического хлора в различных соединениях. Не только ПХБ, но целый каталог запрещенных химикатов. Если вспомнить сравнение с канонеркой, тут тоже были солдаты с автоматами, но передвигались они не просто на патрульных катерах, а на досках для серфинга, на «Зодиаках» и на водных лыжах. Все соединения являлись полициклическими ароматическими веществами – атомы углерода в упаковке по шесть, по двенадцать и ящиками.
Несомненно, из ККЗ выливается какая-то дрянь. Завтра пойдет дождь (с Атлантики надвигался большой шторм), и канализация разольется. Если в трубах есть хоть какие-то улики, их неизбежно смоет в океан. Значит, пришла пора серьезной охоты. Позвонив Барту, я договорился встретиться «под птичьими погадками» и повесил трубку.
От нашего дома в Брайтоне пятнадцать минут пешком до универмага на другом берегу реки. По пути нужно пройти под железнодорожным мостом, эстакадой из стальных балок. По каким-то причинам голуби облюбовали эти балки, и дорожка под мостом была вечно заляпана их погадками. Упоминание о них будет понятно только Барту.
Для меня поездка туда – приятный ночной круиз по реке, шанс расслабиться, проветрить мозги. Поднялся ветер и разогнал туман, и теперь воздух стал холодным и пах чище, чем был на самом деле.
Река Чарльз не так грязна, как была когда-то. Отсюда она кажется магистралью цивилизации. За спиной у меня – престижный район Бикон-Хилл, впереди – Гарвард, с одной стороны – МТИ, с другой – стадион Фенуэй. После фатальных «видеоигр» в гавани приятно было тарахтеть без спешки, наблюдать за ночной жизнью на набережных и бульварах (спокойные нормальные люди едут в симпатичных машинах, слушают радио), смотреть на огни университетских библиотек и слушать, как фэны «Сокс» празднуют «двойное очко-пробежка» любимой команды.
Через несколько минут мимо потянулись здания Гарварда, древние и темные, а за ними, с Гарвардской площади вставала неоновая корона.
Потом Чарльз делает поворот и внезапно сужается, превращаясь в обрамленную деревьями канаву. Проплываешь мимо больших старых кладбищ, и вот уже слева вздымается «Международный блинный дом».
Причалив, я привязал «Зодиак» к дереву. Еще несколько минут пешком, и я оказался уже «под птичьими погадками», и – voila! – фургон стоит себе в темноте, и изнутри рокочет ЗиЗи Топ. Барт открыл дверцу, спасибо ему за это – не пришлось мучиться вопросом, а кто сидит в кабине.
– За тобой кто-нибудь ехал?
– Если ехали, то очень хорошо прятались. Еще что-нибудь стряслось?
– Нет.
– Ха, смотри, что у меня есть!
Расстегнув кожаную куртку, он отвел полу, показывая заткнутый за ремень «смит-вессон спешл» тридцать восьмого калибра.
– Где ты, черт побери, его взял?
– У Роскоммона.
– У Роскоммона?!
– Как-то он вышел из себя и стал размахивать им у меня перед носом. Да и сегодня сказал, у него в бардачке есть «уравнитель шансов». Поэтому, когда ты повесил трубку, я просто выбил в его машине окно и забрал его.
– Есть на свете справедливость.
Считайте меня дураком, но я почувствовал себя гораздо круче. Мы загнали фургон на газон у реки возле Солджер-Филд-роуд и перенесли в него баки и подвесной мотор с «Зодиака». Потом притащили сам «Зодиак» и привязали его на крышу. А после отправились в «МБД» и купили по большому пластиковому стакану кофе навынос, врубили на всю катушку магнитофон и отправились исследовать канализацию.