Вилора даёт проводнику проверить их билеты и направляется вслед за Рат. Девушке надо было сообщить маме о том, что произошло. А также следить за подругой, чтобы она не сболтнула лишнего. Но Рат заканчивала разговор, и Вилора не успела ничего расслышать. Девушка положила трубку и развернулась, наткнулась взглядом на подругу и дёрнулась назад. Вилора разочарованно вздохнула, но ничего не сказала. В любом случае Рат ощущала, как она волнуется, а чувство вины прямо пульсировало в голове девушки.
— Мне надо позвонить маме, — говорит Вилора.
Рат молча кивает и хочет пройти мимо, но девушка останавливает её, кладя руку на плечо. Ратти морщится от прикосновения и аккуратно убирает плечо. Она стыдливо опускает голову в пол и глотает ком в горле, но упрямо не смотрит на Вилору, что разбивает сердце девушки.
— Я всё тебе расскажу, но позже, хорошо? — спрашивает она и опускает руку.
— Мне нужно время, чтобы понять всё это, — соглашается Рат и стремительно идёт в купе.
Вилора звонит маме. Она долго не берет трубку, но, как только слышится её приветливый мягкий голос, девушке надо сказать только два слова.
— Горячие блинчики.
И мама тотчас бросает трубку. «Горячие блинчики» — это фраза, которая значит, что кто-то узнал о Вилоре. И тут не имеет значения, кто это был. Они впервые использовали это. Вилора ожидала, что мама посмеётся и спросит, не шутит ли она, но Версавия приняла информацию со всей серьёзностью, на которую была способна, быстро говоря «хорошо» и бросая трубку. Рат села к какой-то бабушке и поняла, что она не хотела, чтобы подруга была рядом. Вилоре пришлось полностью принять её решение, одиноко доехав до Полулесной станции. Рат выскочила сразу, как только открылись двери. Ви не пыталась догнать её по пути домой, просто пошла не обычным путём, по асфальтированной дороге, а через лес. Так было намного ближе и быстрее к дому, хотя и страшно. Тени, которые отбрасывали деревья, пугали сильнее всего остального.
Вилора заходит через задний вход в дом и видит маму, которая трясущимися руками направила на неё пистолет. Она тут же опустила его и подбежала к девушке, крепко прижимая к себе и поглаживая по голове свободной рукой. Вилора также прижимается к Версавии и пытается спрятаться от всех страхов, которые её преследовали, в маминых объятиях. В детстве это работало. Сейчас ей едва ли получается успокоить бешеный стук в груди.
— Вилора, — причитает Версавия и смотрит на дочь, по её щекам текут слезы, но она утирает их. — С тобой всё будет хорошо.
— Ты собралась? — спрашивает девушка.
Версавия кивает на обеденный стол. На нём лежит чёрный рюкзак. Рядом стоят удобные и прочные чёрные кроссовки и комплект такой же чёрной одежды. Но набор только один. Они всегда репетировали, что будут делать, если о Вилоре узнают. Даже если это фальшивая тревога, как сейчас. Ведь Вилора сомневалась, что Рат раскроет её. Только не спустя столько лет дружбы.
— Ты вот так и поедешь?
Девушка отходит от мамы и смотрит на неё. Домашнее платье в цветочек и халат. Бардак на голове, как обычно. Её огромные светлые глаза покраснели от слез, а губы сложились в тоненькую линию и дрожали.
— Вилора, я не поеду, возможно, это фальшивая тревога, понимаешь? — говорит мама и гладит дочь по щеке. — Если они придут проверить, я скажу, что ты осталась в агломерации. А если не придут, то позвоню тебе и сообщу. И ты вернёшься.
— Но они придут на следующий день, мам, и схватят тебя. Они всё поймут потом, — возражает Вилора, оглядываясь за маму, явно замечая какое-то движение в соседней комнате.
— Я выиграю для тебя целый день времени, милая, — она ласково улыбается Вилоре. — За это время ты будешь там, где они тебя не достанут.
— Моя собственная мать предаёт меня.
Девушка сложила руки на груди и вперила недовольный взгляд в маму.
— У нас очень мало времени, Вилора, — серьёзно говорит Версавия и подаёт одежду.
— Я никуда не поеду без тебя. Я просто не смогу, — упрямо фыркает Вилора. — Ты всегда оберегала меня и учила, а теперь что?
— Ты должна спастись, — говорит Версавия. — Если ты останешься, они схватят нас обеих и, когда узнают правду, или убьют, или чего хуже. Не делай всё так, как будто я зря оберегала тебя всё это время! Милая, пожалуйста, ради меня…
Вилора попыталась сглотнуть ком в горле. Слёзы предательски начали течь по щекам. Сердце сжималось, но девушка глубоко вдохнула, глядя на тёмную одежду, и резко выдохнула, принимаясь её надевать. Это была обычная спортивная тёплая одежда чёрного цвета. И хотя на улице царило лето, было тепло, даже жарко, на этот случай они всегда выбирали тёплую одежду, ведь не знали, где придётся прятаться. Для Старолунной земли это слишком жаркая одежда, а для Новолуния слишком холодная.