Мужчина слабо улыбается и осматривает дорогу, уверенно направляясь дальше. Они доходят до входа в убежище, которое завалено камнями на всякий случай, и чтобы войти, нужно знать какой валун убрать. Джо и Вилора берут камень и пытаются сдвинуть его. Им помогают с другой стороны, и уже через пару секунд они направляются внутрь убежища.
— Его сестре было четыре, а ему восемь, и для восьми лет у него были выдающиеся способности, знаешь ли, — говорит Джо и хлопает девушку по плечу. — Его мать и сестру убили, а его отправили на перевоспитание. Им нужны такие солдаты, как он. Но детей старше шести лет не убивают в любом случае. Утилизации подлежат люди до шести лет и от восемнадцати.
— То есть меня не убьют, если я сдамся? — спрашивает Вилора.
— Нет, но тебя сломают, чтобы ты могла быть полезной для Зодиона, — Джо задумывается. — Возможно, из тебя сделают одну из заключённых, которую держат под башнями в Амбасадоре.
— М? — Вилора кривится, воздух в пещере тёплый и затхлый.
— Под Амбасадором есть тюрьма, там держат разных заключённых, которых нельзя оставлять без присмотра.
— И мою маму? — с надеждой спрашивает девушка.
— Скорее всего, — улыбается Джо. — Я был там… однажды.
— И? — Вилора хватает Джо за руку, как будто он может её спасти от бедствия. Мужчина слегка замедляется. — Как там?
— С твоей мамой всё будет в порядке, — вкрадчиво говорит Каратель и разворачивается. — Надо проверить запасы, займись чем-то.
— Джо! — Вилора недовольно вскрикивает, но мужчина только махает рукой.
Восьмой день пребывания под землёй похож на безумие. Каждый день начинается и заканчивается одинаково. Всё сливается в одну огромную кучу, и ты перестаёшь различать людей, ты перестаёшь понимать, кто ты. Тебе слишком холодно или слишком жарко. Время становится похоже на желе, в котором ты просто застрял. Никто не знает, который час и какой это день, только Джо постоянно отсчитывает и объявляет. Люди кашляют, хлюпают носом и чихают: от перепада температур многие заболели.
Воды не хватает после ухода Дамина. Люди постоянно уходят в пещеры, чтобы набрать её, но её нужно долго кипятить, чтобы начать пить. Жидкость отдаёт запахом протухшей рыбы, послевкусие не лучше, но больше нет ничего. Продукты заканчиваются, Вилора отдаёт часть своей еды Ви, которой предлагают порцию поменьше, потому что она ребёнок. Ей не лезет еда через ком в горле, а от воды тошнит, и девушка старается найти укромное местечко, чтобы вырвать. Вилора никогда не пробовала протухшие вещи, но жареная капуста с морковью напоминают это.
Девятый день Вилора не поднимается с матраса. У девушки озноб, она мокрая, но её трясёт от холода. Губы сухие, и Вилора ощущает, как еда вновь движется вверх по горлу, напрашиваясь на выход. Ви приносит ей отвратительно пахнущую воду, и у неё хватает сил, только чтобы помахать головой, отказываясь, и промычать что-то несвязное. Вилора проваливается в себя, пытаясь уснуть, и просыпается оттого, что кто-то гладит её лоб холодной тряпкой, которая пахнет чем-то резким. Ей холодно, но одеяла на ней нет, и Вилора пытается его найти, но её руки перехватывают, крепко удерживая на месте. Сил, чтобы бороться, у неё нет, и она обмякает на твёрдом матрасе.
Девушка открывает глаза, но даже от слабого света они болят, и Вилора жмурится в попытках рассмотреть человека. Взгляд фокусируется долго, но, как только это случается, она узнает волосы Мелисы и спокойно вздыхает.
— У тебя отравление, — тихо говорит она. — Твой организм не привык к нашей воде, до этого ты пила более чистую.
Она убирает тряпку и подносит бутылку с водой, но Вилора качает головой. Если у девушки отравление от этой воды, это значит, что она не должна её пить, чтобы привыкнуть.
— Это другая вода, пей, тебе надо, — говорит Мел и настойчиво суёт бутылку.
Вода действительно ничем не пахнет, разве что водой. На вкус она охлаждающая, и Вилора буквально припадает к ней, осушая полностью всю бутылку.
— Холодно, — замечает девушка и тянется к одеялу, которым укрыли только ноги, но Мелиса останавливает её.
— Нельзя, — говорит она и смачивает тряпку. — Тебе нужно пить много воды, вытирать тело вот этим и не укрываться.
— Но мне холодно, — умоляюще замечает Вилора.
— Я знаю, — говорит Мелиса. — У тебя была температура под сорок, теперь меньше. Сможешь вытереть себя дальше сама?
— Д-да.
Мел отдаёт ей тряпку и небольшую посудину с резким запахом на вид как вода.
— Это уксус, — говорит девушка. — Должен помочь.
Когда Вилора вытирает своё тело, тряпка становится всё грязнее и грязнее, а вода из прозрачной превращается в желтовато-коричневую. Тело ломит. Мышцы болят, как при тренировках, но Вилора ничем не занималась почти девять дней. Она понимает, что в пещере тепло, но девушку всё равно трясёт. Одеяло греет только ноги, и Вилора не может укрыться им с головой, приходится растирать тело руками, чтобы хоть как-то согреться. Она бы попыталась согреться огнём, но у неё не хватит сил, и многие бросали на девушку неоднозначные взгляды, так что это было бы заметным.
Люк сверху, через который они попали в пещеру, отворяется, и в пещере воцаряется мёртвая тишина, а все фонари гаснут в один миг, слышно только громкое дыхание огромного количества людей.
— Они ушли, можете выходить, — говорит голос, и пещера вновь освещается.
Люди с облегчением вздыхают и начинают собирать свои вещи.