Санька сразу узнал Зойкин кукольный сад.
— Посмотри-ка на домашнюю работу своей племянницы, — сказала Лидия Семёновна и раскрыла тетрадь.
Санька не мог удержаться от смеха — в каждой букве «о» нарисована рожица и между строчками намалёваны цветы.
— Плохой смех! — нахмурилась Лидия Семёновна. — Передай Зоиной маме эту тетрадь.
Зойка стала собирать в фартук свой детский сад.
— Не принимают вас в эту школу, пойдём домой, — приговаривала она.
— Что ты там говоришь? — спросила Лидия Семёновна.
Зойка надула губы и буркнула:
— Я больше не буду, извините.
— Посмотрим, — ответила учительница.
Санька полистал Зойкину тетрадь и увидел, что Лидия Семёновна написала в ней письмо. Учительница просила Зойкину маму обязательно прийти на родительское собрание двадцатого числа.
«Ладно, пусть с ней Ирина разделывается!» — со злорадством подумал Санька и с лёгким сердцем побежал к себе в класс.
На последнем уроке раздали контрольные работы по русскому языку. У Саньки ёкнуло сердце — Вера Николаевна назвала его фамилию, сняла очки и повертела их в руках. Это был плохой признак.
— Беда, просто беда, — вздохнула классная руководительница и протянула Саньке тетрадь.
Чёрной тушью в конце изложения была выведена двойка. Вера Николаевна всегда выводила двойку так, что она походила на змею, приподнявшуюся на хвосте и готовую ужалить.
В классе словно пролетел ветер. К Санькиным неуспехам по арифметике уже все привыкли, но, чтобы по русскому языку он получал двойку, такого ещё не бывало!
Тройка по арифметике… Четвёрка по поведению… Двойка по русскому…
Этих позорных отметок не было бы, если бы не Зойка.
Тройку по арифметике ещё можно пережить, но двадцатого родительское собрание — придёт мама и узнает обо всём.
Хорошо было бы позабыть про родительское собрание. Но тогда нельзя отдавать Ирине Зойкину тетрадь. А если не отдать тетрадь Ирине, кто же займётся исправлением Зойки? Ведь Лидия Семёновна ясно написала: «Заставьте Зою побольше писать дома и проверяйте её тетради».
Что делать?
Родители за партой
Наступил вечер двадцатого числа, тихий, морозный. Вокруг уличных фонарей кружились, как ночные бабочки, снежинки. Дворники ещё не успели убрать снег с тротуаров, и московские улицы были по-зимнему нарядные. Хороший вечер!
Александра Дмитриевна возвратилась с работы раньше обычного. Завтра утром она уезжала в командировку, и надо было подготовиться к отъезду. Прежде чем зайти в подъезд, она заглянула во двор — мальчишки играли в хоккей, но Саньки среди них не было. Поднявшись в квартиру, она увидела, что сын, заткнув уши, зубрит правила по арифметике.
Санька испуганно взглянул на маму. В эту минуту он изо всех сил старался запомнить правила разложения на простые множители и забыть о том, что сегодня родительское собрание. Но, как назло, всегда бывает так, что надо помнить, — не помнится, а что хочется забыть, — крепко-накрепко врезается в память.
Санька с беспокойством поглядывал на телефон — если мама на собрание не придёт, Вера Николаевна обязательно позвонит. Лидия Семёновна тоже может позвонить Ирине.
«Хватит врать! — решил Санька. — Вот скажу сейчас всё маме, пусть ругает, это всё-таки легче, чем вот так совсем запутаться».
Он поднял на мать умоляющий взгляд. Александра Дмитриевна тронула его лоб.
— Пойди погуляй, сынок, — с беспокойством сказала она. — Ты сегодня очень бледный, наверно, устал…
И странное дело! Санька почувствовал не угрызения совести, а облегчение. Выход есть! Сегодня он соврёт последний раз и после этого — баста, хватит: начнёт жить честной жизнью.
Он помчался в школу. В раздевалке встретил Веру Николаевну и сказал, что мама собирается ехать в командировку и прийти на собрание не может.
— Жаль, — заметила классная руководительница, — но я надеюсь, что ты сам сказал ей о своих отметках.
— Да, да, — поспешил соврать Санька и побежал на четвёртый этаж в Зойкин класс, перепрыгивая через две ступеньки.
Пустой коридор школы выглядел огромным и неуютным. Лидия Семёновна стояла у окна, поджидала родителей.