Глава сорок первая
К. Т. выжидала, надеясь, что гнев жителей Мунстоуна поуляжется и охладится осенней погодой. В сентябре 1909 года она написала своему другу Халу Бринкерхоффу, чтобы узнать, безопасно ли нам приехать и забрать свои вещи. «Пока не советую, – написал он в ответ. – Они вздернут вас на подъемном кране». Он вызвался доставить наши пожитки в Денвер. К. Т. пригласила меня поужинать вместе. Странно было видеть человека из Мунстоуна в гостиной семьи Томас, заваленной ящиками с вещами К. Т. Среди них стоял и мой сундук с надписью «Фессалоники».
Хал с энтузиазмом показывал нам фотографии, сделанные им на фотоаппарат К. Т.
– Я нашел его среди обломков, – сказал он. – Мне жаль, Трина, но твое жилище разграбили.
Мы склонились над фотографиями: вид редакции «Рекорд» после обыска, прошитые пулей настенные часы, перевернутый на бок наборный стол, раскиданные бумаги.
– Когда мы с Дотти упаковывали ваши вещи, обнаружил на верхнем этаже семейство белок.
– Не знаю, что бы мы делали без вас с Дотти.
У К. Т. кружило голову при виде Хала. И она жаждала узнать от него сплетни.
– Вам с Сильви лучше больше не появляться в Мунстоуне, – предупредил он. – Те парни, которых обязали уплачивать штрафы, проклинают вас каждый день. И твердят как молитву, что имели не больше отношения к вашему изгнанию из города, чем к изгнанию Адама и Евы из садов Эдема.
– Они все подписали постановление! – воскликнула К. Т.
– А какой у них был выбор? – возразил Хал. – Люди Боулза сказали всем: «Если вы друзья компании, подпишите».
– А почему они злятся на нас? – спросила я. – Почему не обвиняют компанию? Или Паджетта?
– Герцог забыл о Мунстоуне, – ответил Хал. – Он целый год не приезжал в свой замок.
– С тех пор, как его сын умер, – добавила К. Т., покосившись на меня.
Я отвернулась, вновь задумавшись о Джейсе, о его жестокой гибели и о моей мести. Я не чувствовала вины, только страх быть пойманной. Вероятно, в замке решили, что исчезнувшие из хранилища деньги – просто ошибка учета. Погрешность округления.
– Боулз обещал им, что компания покроет расходы, связанные с решением суда, – сказал Хал. – Но никто из тех, кого признали виновным, денег так и не дождался.
Деньги не выходили у меня из головы, пока мы поедали вареную говядину. Найду ли я остаток своих сбережений в сундуке? Я терзалась от желания добраться домой и проверить. Наконец после игры в криббедж К. Т. зевнула, а за ней и Хал.
– Доброй ночи, Пеллетье, – сказала мне К. Т. и отправилась наверх читать вслух «Маленьких женщин» племяннице Дженни.
Хал настоял на том, чтобы вызвать мне экипаж до дома. Мы загрузили в него сундук.
У миссис Дерозы я наконец откинула крышку, и в лицо мне ударил запах Мунстоуна. Внутри лежали побитые молью шерстяные вещи, пара добротных утепленных резиновых сапог, зеленое шелковое платье графини, темно-синяя юбка с грязью на подоле, все мои записные книжки, и – слава богу! – «Холодный дом» Диккенса и «Сердце тьмы» Конрада. Когда я пролистала страницы, деньги посыпались оттуда, как сливы с дерева. Я закрыла глаза и мысленно написала письмо на внутренней стороне век, словно мертвец мог его прочитать. Спасибо, Джейс. Теперь я могла пойти в колледж.
Мне нравилось ощущать деньги в кармане, на моем счету скопился пухленький баланс благодаря продаже обручального кольца и сотенной купюре, оставшейся от Джейса. Собственные деньги облегчали мне расставание с фондом Робин Гуда, открытым на имя Анджелы Сильверини. Я отправила двести долларов бастующим женщинам из Объединения рабочих швейной промышленности Чикаго. Еще одну сотню отослала на поддержку шахтеров, бастующих на угольном предприятии герцога Паджетта в Руби.
Эти маленькие благотворительные акции напоминали мне о Джейсе, пообещавшем когда-то помочь семьям в поселке у Собачьего Клыка. Смерть помешала ему сдержать обещание, но я верила, что он одобрил бы мои действия. Я ощущала свою власть, раздавая эти деньги, и наслаждалась этим чувством так же сильно, как и увеличением моей личной заначки за счет накоплений с зарплаты.
В книжном магазине я работала шесть дней в неделю: вела учет книг и накалывала чеки на иглу. Кормила Фальстафа, магазинного кота, и отвечала на телефонные звонки: «Магазин книг “Бриллиантовая шпора”. Что вам угодно?» Я распаковывала коробки и откладывала в банк зарплату. Самой преданной покупательницей была К. Т. Редмонд – она приходила еженедельно и покидала магазин со стопками книг для своей племянницы: «Волшебник страны Оз», «Пять детей и волшебство». Она пригласила меня на ужин и рассказала подробно о своих планах: начать выпускать газету в Пуэбло или Лидвилле. Она размышляла вслух: