– Когда-то давно мы встречались с ней, – объяснила я. – Ваш отец и я. И тетя Трина.
– Правда? Как? Когда? – На мгновение Джоанна заинтересовалась, но пыл ее быстро угас, когда я начала рассказывать. – Ох, опять эти скучные разговоры о профсоюзах. Все истории папы о стачках одинаковые: пикеты тут, пикеты там.
Она убежала накручивать волосы на бигуди и натягивать шелковые чулки на свои чудесные юные щиколотки.
И словно что-то щелкнуло перед моим носом: я поняла, что так утрачивается история. Скрываемая от детей от усталости или стыда. Мы молчим о том, как мерзли ноги в прохудившихся башмаках, в которые затекал растаявший снег, потому что не в силах пережить это снова. Вашего дедушку убили, а бабушку «пинкертоны» швырнули на землю. После этого я не видела своих братьев пятнадцать лет. Рассказываешь об этом, а дети в ответ только:
– Угу. – И нетерпеливо зевают.
Для нас самих прошлое живо и ощущается так же ясно, как собственное дыхание. Для них же, для молодых, это лишь рассказ, не более реальный, чем картина на стене. Они проживают собственную историю.
«Аллилуйя, я бродяга», – напевал в детстве мой сын Джек, как когда-то давно Кусака. Но наш Джек понятия не имел о том, откуда взялась эта мелодия, о чем слова и как солнечный свет падал полосками на землю, а деревья отбрасывали длинные тени, когда Генри с младшим братом на плечах, распевавшим во весь голос эту песню, шел через лес к Алмазной реке удить рыбу. У Джека и его сестер своя музыка, новые песни по радио. Соответствующие времени. «Братишка, не одолжишь монетку?»
Мне остались воспоминания, старые газеты и острая жажда – жажда сохранить. Не вещи. Не засахаренные вишни, жемчужные бусы и обои из кожи слона. А томление по снежинке, тающей на моей ладони от теплого дыхания матери. Все, что я хочу сберечь, – кристальную красоту островерхих гор, чистоту холодного воздуха в легких, оживлявшего кровь и пронзавшего внутренности. Каждую клеточку. Здесь, под скосами чердака, меня терзает жажда рассказать о них, как мучает художника желание ухватить ускользающий закат, запечатлеть синеющие ссадинами блики света на изнанке облака. Сердце жаждет. Целоваться в лунном свете. Снова слушать скрипку Жака Пеллетье по вечерам, видеть веселые морщинки глаз, обрамленные густой бородой. Снова пробовать soupe aux pois, который готовила мама. И напевать снова и снова, чтобы не забыть, слова: «longtemps que je t’aime, jamais je ne t’oublirai»[127]. Чтобы сохранить ее, эту снежинку в янтарном свете солнца.
Наверное, то же самое желание движет теми, кто возводит памятники из мрамора и отливает статуи в бронзе, высекает свои инициалы в камне. Но не к этому я стремлюсь. Не к застывшей в камне славе значимых или уверенных в своей значимости личностей. Я лишь хочу поведать, как все было. Ветер завывал под крышей. От холода промерзала каждая косточка. Огни поселка мерцали в темноте, а башни «Лосиного рога» возвышались над деревьями, словно пики. Древние инстинкты будоражили кровь у реки: любовь и страх. Ревели каменные львы. Насмешливо стрекотали сороки. Глубоко в горах в белой пещере гудели машины, трещали кости и стонали люди. Стучали резцы и жужжали сверла. От сияния солнца перехватывало дыхание, и вздохи восхищения вырывались и улетали в ясное небо. Снег нависал на гребне гор и с грохотом рушился вниз, таял и затапливал берега рек. Проклятие народа юта окутывало этот край, как белые сугробы, завалившие стены хижины, превратив ее в отрезанную от большого мира маленькую норку, где мы так уютно устроились друг возле друга. Все вместе.
Примечания автора
«Золоченые горы» – художественное произведение, частично основанное на истории городов Редстоун, Марбл и Дирфилд, штат Колорадо, в период 1900–1915 годов. И хотя в произведении появляются реальные исторические персонажи, такие как Мэри Харрис «Матушка» Джонс и король Бельгии Леопольд II, сцены с их участием вымышленные, как и другие персонажи книги. В число реальных людей, вдохновивших меня на создание романа, входит мой прадед Дж. Ф. Маннинг, занимавший должность президента и главного управляющего компанией «Колорадо юл марбл» в те годы, когда предприятие поставляло мрамор для Мемориала Линкольна и Могилы неизвестного солдата. А также Оливер Туссен Джексон, основатель Дирфилда в Колорадо; Сильвия Смит, редактор газеты; Джон Кливленд Осгуд, основатель «Топливно-металлургической компании Колорадо», и его супруга Альма Регина Шелгрем Осгуд. Я использовала в произведении ряд газетных статей, событий и биографических подробностей, но в целях повествования переработала их и изменила даты и обстоятельства там, где это было необходимо.