Петр Алексеевич на день рождения дочери графа Золотарева так и не приехал. Как предполагал Андрей, у того и без него забот было много. В место него в Нарву проездом прибыл Паткуль. Лемме доложил, что тот ждет аудиенции коменданта.
Подумав немного, Андрей решил пригласить того в столовую, где собирался только-только пообедать. Юстас кивнул и ушел. Эстонец же проследовал в соседнюю комнату. Там за столом его уже ждала Марта.
Дверь отворилась и в комнату, звеня шпорами, вошел Иоанн Рейнгольд Паткуль. Поклон коменданту, поцелуй ручки супруги графа.
-Присаживайтесь барон, – проговорил Андрей, предлагая тому присоединиться к трапезе.
-Благодарю вас, граф, – молвил тот и опустился на стул.
Тут же подошел слуга с подносом. Поставил перед гостем: серебряный кубок, тарелку с похлебкой, тарелку с жаренной курочкой. Другой слуга тут же наполнил бокал барона красным вином. Паткуль поднял кубок и молвил:
-За новорожденную!
-Спасибо барон, – засмущалась Марта. Хлопнула в ладоши, и служанка (женщина в возрасте) внесла младенца. Иоганн встал, подошел к ребенку. Посмотрел и проговорил:
-Вся в мать. Такая же красивая.
Вернулся за стол. Подозвал слугу, того самого, что вино наливал, и что-то прошептал. Тот кивнул и удалился. Вернулся он, через минуту неся большую корзину.
– Это от меня граф. – Молвил между тем Паткуль. Затем запихнул руку за пазуху, долго рылся и извлек небольшой мешочек, и со словами, – а это от его Величества Петра Алексеевича, – протянул коменданту. В мешочке оказалась монета, посвященная взятию Нарвы.
«Если сделать планку, и соединить с монетой, – подумал Андрей, – получится неплохая медаль». Взял из рук барона награду. А тот между тем продолжал:
-Сей монетой, государь наградил всех участников осады города.
-Благодарю вас барон. – Проговорил Андрей.
-Не за что граф, государь попросил привезти ее вам. Я выполнил миссию. А теперь разрешите мне пообедать, я только что с дороги и со вчерашнего вечера во рту не было и маковой росинки.
-Кушайте, сударь, кушайте, – проговорила, улыбаясь, Марта.
Вот только в тишине все равно поесть не удалось. Все испортил сам же барон. Иоганн просто не удержался, поведал обо всем, что творилось сейчас.
-Август, – начал тот, отламывая кусок горбушку, – окончательно показал себя неспособным на серьезное сопротивление Карлосу. Того и гляди полетит с трона. Лифляндское дворянство уже перестало верить в несокрушимость и непобедимость в шведских властителей. А он, – тут Паткуль выругался, хотел, было по столу со злости ударить, но сдержался, – тянет. Ливонцы видят уже, что здесь, под Нарвой, где утвердились русские, живется, не смотря на войну куда спокойнее, чем все в той же Лифляндии, куда постоянно вторгается русская конница, а за ней, само собой, – Иоганн отпил из кубка, – пехота. Вряд ли Карлос способен справиться с Петром. Сейчас еще Рига, курляндская крепость Митава и Бауск держатся. Но, но дай срок, и они падут. О Лещинском я промолчу…
Кто такой Станислав Лещинский, Андрей был уже наслышан. Ставленник шведского короля, за которым по слухам шла вся шляхта. Вот только, в чем Золотарев ни капельки не сомневался, шляхта – это не весь польский народ. И если те тяготели больше к Лещинскому, то «холопы», простолюдины лучше уживались с русскими.
Слушали барона долго. Когда же, тот изъявил желание покинуть сей миролюбивый город, Марта настояла, чтобы тот остался у них переночевать.
– С радостью госпожа, – проговорил Иоганн, – но дела государевы не ждут. И я должен оказаться в свите Августа. Вечером, взяв свежих лошадей, барон покинул Нарву.
Двадцать третьего июня тысяча семьсот пятого года Петр объявил Польше, что он ввел свою армию в их землю на основании заключенного им в тысяча семьсот третьем году союзного договора с польским королем Августом. В это же время, в районе Вильно, государя застали вести, что войска Шереметева, под Гемадертгофом потерпели поражение.
Уже позже Андрей Золотарев узнал, что в письмах графу государь пытался утешить старика. Указывая, что не удачи даже полезны.
Да вот только из-за оной конфузии пришлось отложить осаду Риги, тем паче, что неугомонный Левенгаупт стал там со своей армией.
В первой же половине сентября после долгой осады сдалась Митава, а через неделю (как и предрекал Иоганн Паткуль) город Бауск. Торжеству Петра просто не было предела. Государь понимал, что взятием этих двух курляндских крепостей, он задержал шведскую армию, к тому же удачно отрезал ее от Польши. Теперь уже явно надолго Прибалтийский край переставал быть главным театром военных действий.
Дошедшие слухи о падении центральных крепостей Курляндии вынудили, осенью тысяча семьсот пятого года, Андрея к организации экспедиции на поиски места его перехода в восемнадцатый век. В надежде найти сгоревший когда-то «Мерседес», эстонец питал уверенность, что ему удастся отыскать ту самую черту (простая душа), что разделяла прошлое и его время.
Отряд из десяти всадников, плюс ко всему телега (кто знает, что удастся обнаружить), во главе с комендантом выступили из Нарвы пятнадцатого сентября, и уже к вечеру прибыли к месту аварии.
Обгорелый «скелет» машины, лежал на опушке леса. Андрей распорядился разбить лагерь, а сам отправился искать следы того, самого шоссе, с которого он, так неудачно слетел.
Как и предполагалось, все было тщетно. Не большая просека, по которой вот уже лет двадцать никто не ездил, тянувшаяся с востока на запад, поросла невысоким кустарником.
Андрей по пытался вспомнить как все произошло. Примерно рассчитал предполагаемое нахождение воображаемой линии. Несколько раз даже пересек ее в обоих направлениях, и только после того, как убедился, что это ни к чему не приведет, вернулся в лагерь.
Офицер Белозерского полка возился около костра, готовя обед. Пара солдат возилось около бывшей машины. Движения их были резки, и казалось, что вот-вот они что-нибудь сделают не так.
-Осторожней! – прикрикнул Андрей. Затем посмотрел на офицера и спросил:
-Ну?
-Обед будет готов минут через сорок ваше сиятельство.
Других слов Золотарев и не рассчитывал услышать. Подошел к адъютанту, что сейчас руководил очисткой местности вокруг непонятного ему, и присутствующим здесь людям (кроме коменданта) устройства. То, что это механизм можно было догадаться по некоторым деталям.
-Ну? – спросил вновь граф Золотарев. Лемме ничего не ответил. «Ладно, – подумал Андрей, – как-нибудь разберутся». Вновь вернулся к костру. Присел на принесенное солдатами бревно.
-А зачем это вам нужно граф? – поинтересовался офицер.
-С помощью этого механизма, мы изменим историю России, – проговорил загадочно комендант. – Вы лишь достаньте все, что там уцелело.
Вскоре выяснилось, что уцелело там не много. Но и все это тут же было сложено на телегу и сверху закрыто тканью. В двух словах можно сказать, что уцелевшее больше походило на бесформенные куски металла. Причем, один из которых был очень легким.
-Алюминий, – молвил довольно Золотарев.
Офицер посмотрел на солдат, что сейчас собрались у костра, и пожал плечами.
Эстонец понял его недоумение. Ни сколько не поразила реакция того на слово «Алюминий». Ну, и понятно. Металл под таким названием был открыт намного позже и сейчас являлся одним из секретнейших материалов. «Хотя какой идиот, – подумал Андрей, – на него позарится». Улыбнулся.
На следующий день, отряд вернулся в крепость. Металлы найденные на месте аварии «Мерседеса» были снесены в подвал до лучших времен.
Вот только воспользоваться ими так и не пришлось. Начиналась новая фаза в войне со Швецией.
Глоссарий (использован материал из Википедии)
Август Сильный, также Фридрих Август I Саксонский и Август II Польский (нем. August II. der Starke; польск. August II Mocny) (12 мая 1670, Дрезден – 1 февраля 1733 Варшава) – курфюрст Саксонии с 7 мая 1694 и король Польши с 15 сентября 1697 (провозглашение королем 17 июня 1697) по 16 февраля 1704 (1-й раз, фактически до 24 сентября 1706), с 8 августа 1709 (2-й раз).