Сбежавшиеся к капищу увидели, как старый шаман, позабыв про усталость, что есть силы колотит журавлиной шеей незадачливого стража, а тот, катаясь у его ног, норовит закрыть голову от ударов клюва.
Когда несколько гостей, одетых кто менквом, кто оленем, кто женщиной, проникли вслед за Воюптой в землянку, они увидели, что у противоположной стены ее навалены связки мехов, мерцают расставленные полукругом лампады.
Старый шаман, не в силах произнести ни слова, только стонал и, исступленно раскачиваясь, показывал на квадратную дыру, вырезанную в углу берестяной крыши.
В высокой траве, росшей вдоль опушки, темнели три бесформенные груды. Но едва по краю леса размеренно прошагала фигура с копьем, две из куч зашевелились, приподнялись над поляной.
Клубок меха прошептал:
- Вроде пронесло. Наляжем, Иван, недалеко до реки.
И распрямился во весь рост. В руке у него была журавлиная "шея" с клювом.
Иван тоже встал и, сдернув с головы колпак менква, сказал:
- Чего мы с собой все это тащим?
- Да впопыхах-то... - С этими словами Алпа отшвырнул "шею" и взялся за край свернутой шкуры, лежавшей рядом с беглецами на траве.
Иван тоже отбросил колпак и взялся за другой конец шкуры.
На берегу реки стояло несколько берестянок. Когда подтащили к ним шкуру, за которой оставался на песке глубокий след, над крайней лодкой поднялось лицо Пилай. Легко выскочив из своего укрытия, девушка столкнула берестянку на воду и бросилась помогать побратимам.
- Ты лучше лодку держи, - сказал Иван и откинул край шкуры.
В предрассветной мгле сокровенно блеснуло тело идола - это была небольшая - в половину человеческого роста - фигура обнаженной женщины с поднятыми руками.
С огромным напряжением подняв Золотую Бабу, Иван и Алпа кое-как дотащили ее до берестянки.
Ряженые, размахивая факелами, как-то развинченно мотаясь во все стороны, мчались вдоль темной полосы, тянувшейся по серой от росы траве.
Жиляй выбежал на берег одним из первых. Крикнул:
- А здесь-то борозду какую пропахали!
Подоспевший Воюпта несколько мгновений не мог заговорить, с трудом переводя дыхание. Все с почтительным страхом смотрели ему в лицо, ожидая приказаний.
- Беда! - наконец прохрипел шаман. - Сушь стоял. Вода совсем мало! Как бы закол не обсох, как бы не убежали...
И быстро оглядев столпившихся вокруг него "менквов", "оленей", "уток", стал распоряжаться. Одному из своих служек велел:
- Десять людей возьми. Бегите Витконайкерас. Качающийся Камень столкните.
Другому показал на лодку:
- Пять людей плывите! Может, перед заколом догоните...
Остальным крикнул:
- Лодки берите! Перешеек побежим! Рущ! Со мной будешь.
Жиляй, с очумелым видом слушавший Воюпту, покорно кивнул и бросился помогать тем, кто взваливал берестянки на плечи.
Лодку несло в "трубе" - река, сжатая отвесными скалами, пенилась и с шумом билась о гранит. Иван и Алпа вовсю работали веслами, а Пилай, сидя на носу, вглядывалась в курящуюся туманом поверхность воды по курсу лодки.
- Ну чего как пришибленные? - прервал молчание Иван. - Все ведь любо-мило вышло.
- Боюсь. Ее боюсь, - повернулась к нему Пилай и украдкой указала на золотую статую.
- А ты пообещай ей подарить чего-нибудь, - с улыбкой посоветовал Иван. - Может, она нам и пособит от Воюпты удрать.
Вскоре Пилай вскрикнула:
- Загорожено! Река загорожена!
Иван даже привстал, чтобы лучше видеть, что делается впереди. Действительно, от одного скалистого берега к другому протянулся высокий забор из бревен.
- Ого! Сажени три будет... - растерянно проговорил Иван. - Во-он почему тебе, Алпа, старики-то толковали, что вверх по реке не даст пройти этот ваш... за народом надзирающий...
- Мирсуснехум, - испуганно подсказала Пилай.
- Во-во. Только, на мои глаза, не его это рук дело.
Закол стремительно приближался. Иван стал поворачивать лодку, чтобы ее навалило на преграду боком. Когда борт ткнулся в обросший илом частокол, он стал перебирать по нему руками, ведя берестянку вдоль бревенчатой стены.
Между тем почти совсем рассвело, и река была видна на всем своем протяжении до первого поворота. Отсюда казалось, что лавина воды катится с холма.
- Назад не выгрести, - обреченно сказал Алпа, проследив за взглядом товарища.
- Сам вижу, - пробормотал Иван. - Думать надо, как вниз пройти... В заколе дырки должны быть - иначе его водой снесло бы... Помогайте!
И с новой силой стал перебирать руками по звеньям городьбы. Но теперь он старался вести лодку на некотором удалении от закола, внимательно вглядываясь в поток за бортом.
- Есть! - Иван кивнул вниз.
В прозрачной воде было хорошо видно, что несколько бревен обрывались недалеко от поверхности.
- Ну, что делать будем? - Иван переводил взгляд с Алпы на Пилай. Статуя нам не перетащить через закол. Здесь бросать придется, а самим подныривать.
На лице вогула появилась протестующее выражение, он хотел что-то сказать, но побратим не дал ему заговорить.
- Делать-то нечего. Те, знать, нашу хитрость открыли уже... Тут не до жиру, быть бы живу. Черт с ним, с идолом!..
- Не можем мы, - наконец прервал его Алпа. - Не умеют вогулы плавать.
- Ат незадача! - Иван пристукнул кулаком по колену. - А ну давайте еще вдоль загородки проплывем, авось где щелка найдется...
И снова они лихорадочно принялись пересчитывать руками бревна закола. Уткнулись в нависший над водой край скалы.
- Назад пошли! - быстро сказал Иван и глянул в сторону речного поворота.
В глазах его была тревога.
Снова погнали лодку вдоль закола. Руки всех троих мелькали с еле уловимой быстротой. Когда прошли середину реки, Пилай крикнула:
- Стой!
Иван и Алпа вытянули шеи в направлении, указанном девушкой. Перед самым носом берестянки слышался мерный плеск. Казалось, разбухшие торцы четырех бревен размеренно бьют о поверхность потока, поднимая мгновенные буруны.
Подогнав лодку к этому месту, Иван сунул ладонь между водой и концами лесин. С мрачной усмешкой сказал:
- Вершок будет... А у нас борт - во где.
Задумался на несколько мгновений, потом взглянул на потерянные лица вогулов, с тоской всматривавшихся в скалистую расселину, из раствора которой скатывался свинцово отблескивавший вал воды.
- Чего глядеть-то! За весла беритесь.
Алпа и Пилай молча повиновались. Иван энергичными взмахами весла гнал лодку к берегу, противоположному тому, где они только что были. Суденышко с трудом преодолевало мощное течение.
- Крепче, крепче налегайте! - подгонял Иван, а сам то и дело поглядывал в сторону речной излуки.
Он правил к ржаво-бурой осыпи, громоздившейся над скалой. И когда берестянка достигла ее, прыгнул на камни. Кое-как удерживаясь на груде валунов, по временам оступаясь в воду, он принялся нагружать берестянку камнями.
- Разбрасывайте по дну! Притопим лодку, авось проползем...
Алпа и Пилай послушно принялись раскладывать груз. И борта стали постепенно уходить в воду.
Вдруг девушка выронила камень и испуганно охнула. Иван вскинулся и сразу увидел то, что ужаснуло Пилай. Из-за поворота вылетела лодка с несколькими гребцами. Лопасти весел мелькали с угрожающей быстротой.
Почти одновременно и преследователи увидели беглецов. Яростный гомон голосов заметался в гранитном ущелье трубы. Над лодкой взметнулись несколько рук с копьями.
Алпа закрыл лицо ладонями и ничком сунулся на дно лодки, словно надеясь таким образом укрыться от ревущего воинства. Пилай шарила глазами вокруг себя, будто ища убежища.