— Итицкая сила!!! Саш!.. Представь, как это выглядело, когда шандарахнуло!!!
— А тебе что — посмотреть захотелось? — физиономия Витала меня откровенно приколола.
— Н-ну…
— А мне ни разу не хочется! Потому что, во-первых, на таком расстоянии камушки будут лететь плотнее, чем «гэ-пэ-э»## от зенитной ракеты, во-вторых, ударная волна будет как от едрёного взрыва, ну и, если вспомнить физику, «кинетическая энергия при торможении тела преобразуется в тепловую», и тут будут порхать гигаватты энергии. Поджарят-с.
— И то… получается — «едрён-батон»…
— В пару сотен килотонн!
Отсмеявшись по поводу получившейся рифмы, я добавил:
— Знаешь, в один из прилётов из Африки я купил небольшую брошурку про метеориты. Так вот, там писалось, что тепловые аномалии в месте падения фиксировались, конечно тонкими методами, даже через миллионы лет.
Витал присвистнул.
Самолёт тем временем пересёк кромку кратера, и я не смог отказать себе в удовольствии круто спикировать внутрь. Выровнявшись над самым дном, я вышел к упавшему самолёту.
Рядом с ним были отчётливо видны полосы от лыж «Робинсона», да и человеческих следов прибавилось, видимо, Гарриман облазил всё конкретно. А вот кейса, который оставался возле самолёта, не наблюдалось. Зачем было его забирать — для меня осталось загадкой.
Рисковать садиться возле разбившегося самолёта мы, разумеется, не собирались, и я стал постепенно набирать высоту, давая возможность Виталу насладиться потрясающим зрелищем и рассчитывая перевалить кромку кратера примерно с той стороны, где росло то самое «морковное» дерево, под которым стоял «Деф».
Внезапно Витал дёрнулся, поворачиваясь к стене.
— Саш! Ты видел?
— Что?!
— Зайди ещё раз. И потише.
Я сделал вираж и снова вышел к этому месту стены, держа тридцать пять — тридцать семь узлов. На этот раз я заметил комок разноцветного тряпья в расселине и свисавшую из неё верёвку.
— Таки альпинист!
— Да. — Витал полез рукой за сиденье и выудил оттуда кофр с видеокамерой. — Зайди ещё раз, я сниму.
Я пошёл на третий заход и сказал Виталу:
— Но если груз с ним, то фиг мы его без снаряги и навыков достанем.
— Эт да-а… — Витал прервался, припав к камере. — Всё! Снял! Давай к «Дефу».
Поднявшись наконец из кратера, я сделал круг, чтобы сориентироваться. Дома мы, конечно, вычислили — в каком месте относительно кратера стоит искомое дерево, но на месте сориентироваться сходу не получилось. Зацепившись наконец за характерную скалу на гребне кратера, я направился к нужному месту.
Витал вытащил и развернул склейку из распечаток, сделанную из кадров видеозаписи, и мы принялись вычислять нужное нам дерево.
Я, если честно, надеялся увидеть сразу машину, но нас встретил «балшой аблом». Дерево мы вычислили, только изрядно покрутившись и поспорив друг с другом, а «Деф» мы смогли заметить только на третьем вираже вокруг него. Если мы найдём там хоть что-то, востроглазой Машеньке причитается грандиозный подарок.
«Зацепившись» за дерево, я принялся выбирать место для посадки. Хотелось приткнуться поближе к цели, но, приглядевшись к траве, я решил садиться на более чистом месте. Таковое нашлось примерно в километре и было неплохо «покошено» стадом рогачей, пасшихся несколько поодаль.
Ещё немного покрутившись, я выбрал место и, прикинув направление ветра, зашёл на посадку. Самолёт на пробеге капитально затрясло, но, оправдывая своё название, остановился он очень быстро.
Охладив и выключив двигатель, я отстегнул ремни и собрался открыть дверцу (на Zenith STOL они откидываются вверх), но меня остановили коричневые пятна на прозрачном пластике двери. Догадавшись об их происхождении, я повернулся к напарнику, чтобы предупредить его, но не успел — Витал решительно поднял дверцу и выскочил наружу, а в кабину хлынул густой аромат продуктов жизнедеятельности рогачей, смешанный с экспрессивной тирадой Витала, в которой поминались падшие женщины, собаческие самки, ипоны мамы и всё прочее, что говорит человек «подорвавшийся» на такой «мине».
— Ржёшь?! Конь педальный! — Во взгляде напарника смешались досада и смех.
— Ты под ноги смотри! Всех змей рогачи вряд ли потоптали!