— Впечатляет? — раздался довольный голос Эухенио.
— Не то слово!!! — я покрутил головой. — Если честно, то до конца поверил только сейчас!
— Понимаю. Сейчас ждём пять минут — это гарантия, что с той стороны успеют убрать платформу, и запускаем вторую.
Спустя десять минут я сидел в кабине «бандейранте», слушал набирающий силу визг и собирал до кучи всё своё самообладание. На светофоре жёлтый сменился зелёным, и платформа медленно двинулась вперёд. Я изо всех сил вцепился в руль, вперившись взглядом в накатывающееся на меня колышущееся зеркало. Вот в него погрузился капот… вот оно накатилось на меня… Чувство было, как будто меня вывернуло «мехом внутрь»…
20 апреля 2008 года, 19 часов 55 минут. Москва, съёмная квартира в Бирюлёво. Рогнеда Костина
Я сижу на диване и листаю затрёпанный трёхмесячной давности «Космо», Аня и Лялька пьют пиво на кухне, Сучка (это за глаза, а так она, конечно, Верка) сидит за столом и красит ногти. Чем занимаются остальные — мне не видно. Скоро заявятся «котики» и повезут нас на точки и по заказам. Долбаная Москва, долбаная жизнь…
Щёлкнул замок входной двери, и в комнату, оставляя на полу грязные следы, вошёл Паштет, один из наших «котов».
— Та-ак. Девулечки, радуйтесь! У вас сегодня воскресник, и предстоит ударно поработать с серьёзными людьми. Быстренько подорвались, нафуфырились и по машинам.
Я матюкнулась про себя. Опять нами расплачиваются за какие-то услуги, а то и просто за молчание.
Я встала и направилась в ванную. Паштет, когда я проходила мимо него, цапнул меня за нижнюю челюсть:
— А для тебя, милка, особый заказ, тебя попросил Махмуд.
Вырвав лицо из лапы Паштета, я заскочила в ванну и защёлкнула за собой дверь. Вот же… Опять не повезло! Опять этот сучий потрох Махмуд! От души пожелав и ему, и Паштету, пожизненной импотенции, цирроза печени и круглосуточного недержания сфинктеров, я по-быстрому умылась и отправилась наводить макияж…
20 апреля 2008 года, 21 час 36 минут. Москва, сауна «Полярное сияние». Рогнеда Костина
Я стояла, опершись четырьмя костями на диван, а сзади сосредоточенно сопел голый Махмуд. Вот откуда прилипло такое погоняло, к челу с сугубо рязанской рожей? Хотя, если судить по той же роже, интеллект не только не ночевал рядом с ним, но и ближе километра не приближался. Размышляя на эту тему, я не забывала делать ответные движения и в нужные моменты постанывать, ибо Махмуд по отношению к девочкам был изрядной сволочью и неоднократно заявлял «котам», что, мол, опять подсунули деревянную. Хотя мне было сложно представить себе женщину, которой доставило бы удовольствие трахаться с ни…
Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату с оглушительным рёвом: «Лежать! Бояться! Работает ОМОН!» повалили здоровенные лбы в масках и с автоматами.
Я рывком распласталась на диване и успела с наслаждением увидеть, как один из ворвавшихся уронил замешкавшегося Махмуда прямо торчащим колом в паркет, и тот тонко завизжал от боли.
Ещё один из клиентов сдуру плеснул в глаза ближайшему омоновцу водкой и кинулся вглубь сауны. Два других омоновца рванули за ним, и через несколько секунд из дверей донеслись звуки «разъяснительной работы» и вопли «воспитуемого». Когда же они втащили этого придурка обратно, то он выглядел, как будто скатился по лестнице, как минимум, с десятого этажа и не пропустил не одной ступеньки.
Дальше начался обычный шмон, клиентов и «котиков» упаковали и увели.
Нам дали одеться и тоже увезли в отделение. Что меня немного удивило, не в ближайшее. Там уже сидело около десятка знакомых и незнакомых девочек. Нас оформили, а затем всем прямо на месте устроили медосмотр. Он тоже был не таким, как обычно — опрос и венеролог. Нас осмотрели врачи почти всех специальностей, взяли анализы, сделали кардиограмму.
Потом нам неожиданно сообщили, что всем сделают новую комплексную прививку. Часть девочек начала возбухать и скандалить. Но в ответ им пообещали отсидку на сутках и депортацию тем, кто с Украины, а учитывая, что таких было большинство, возражения сразу увяли. Медсестра вколола каждой по шприцу в плечо, и нас загнали в «обезьянник», заявив, что выпустят утром, а сейчас уже заполночь, и мы никуда не доберёмся.