— А теперь, красавицы, приглашаю вас поужинать, — мы переглянулись и двинулись к столикам.
Заказ делал Алехандро, и когда нам принесли блюда, я с удивлением уставилась на два уголка из мяса с приличной горкой салата посередине.
— Что смотришь? Вперёд, на мины! — Алехандро с видимым удовольствием принялся за своё блюдо. Решив не отставать, я отрезала кусочек. Ум-м-м… Вкуснятина!!! Я вгрызлась в содержимое тарелки, наслаждаясь каждой порцией. Лялька тоже метелила, аж за ушами трещало.
Приговорив больше половины, я всё-таки поинтересовалась — что же я ем?
— Креветок.
— Креветок? — я чуть не подавилась от удивления. Креветки, которых мне довелось пробовать во время поездки с родителями в Крым, были размером с мизинец.
— Ага, креветок, — Алехандро с наслаждением пережёвывал свою порцию. — Я так понимаю, что это местные. Но вкусные, заразы!
Что вкусные, так это точно. Лялька вон, свою порцию добивает с треском и соблюдает при этом вколоченное в далёком детстве правило: «Когда я ем — я глух и ем».
Когда мы допили сок, Алехандро подозвал хозяйку и расплатился за всех. Мою попытку возразить он отмёл одной фразой: «Я так с детства воспитан».
Поднявшись, мы взяли сумки и, пожелав ему спокойной ночи, отправились по своим номерам. Судя по выражению лица, Алехандро не собирался, по крайней мере, — сейчас, нас снимать и действительно был «так воспитан». Обидно, нормальный мужик, а эта грёбаная Сучка засветила нас перед ним! Пожелав ей, чтоб она под себя гадила каждый раз, когда давала, я открыла дверь своего номера. Он представлял собой небольшую, примерно два на четыре, комнату с окном напротив двери. Справа от входа стоял небольшой столик и пара стульев, дальше вдоль стены, полуторная кровать. Слева, сразу у входа, была узкая дверь, а в дальнем углу были видны створки встроенного шкафа.
Заперев входную дверь, я заглянула в ту, что слева, и с удовольствием обнаружила крохотный душ и туалет в одном флаконе. Мигом сбросив одежду, я влетела в душ и стала быстренько мыться. И только когда уже второй раз промывала волосы, до меня наконец дошло, что я не в бирюлёвской хате, и никто не примется сейчас выносить дверь, вопрошая — долго ли я там буду ещё торчать?!
Наплескавшись от души, я растёрлась роскошным полотенцем из номера и рухнула на кровать, всеми фибрами души наслаждаясь роскошью уединения, которой была практически лишена последние полтора года…
05 число 04 месяца 24 года, 05 часов 33 минуты. Порто-Франко. Рогнеда Костина
Меня поднял «индейский будильник»*. Все-таки сока за ужином я выпила не меньше полулитра. Приведя в порядок организм, я убедилась, что вдоволь выспалась, и впервые в спокойной обстановке стала размышлять над своей дальнейшей судьбой.
Собственно, реальных вариантов у меня было только два: или снова погрузиться в «первую древнейшую», или вспомнить полученную в колледже профессию портного. Первый вариант наводил на мысли о лежащем в сумке «нагане», как радикальном решении проблемы, а второй… Я никогда особо не западала на это ремесло, но, по крайней мере, оно могло обеспечить меня хоть какими-то средствами к существованию, хотя бы на первое время. А там, действительно, чем чёрт не шутит, вдруг найдётся мужик, который не будет слишком уж настойчиво лезть в моё прошлое…
Тут мой взгляд упал на камуфляж… итицкая сила! Ворох вчерашних событий задвинул куда-то далеко мысль о том, что его неплохо было бы и погладить! Так, ср-р-рочно ищем утюг. Тем более что вчера передо мной промелькнул мужик, тащивший на плечиках свежеотутюженные рубашку и брюки. Значит, этот прибор имеется в пределах досягаемости.
Со вздохом натянув несвежий «профессиональный прикид», я схватила камуфляж, джинсы и футболки и ринулась на поиски утюга. Искомое нашлось в самом конце нашего крыла. Комната явно была прачечной самообслуживания, там стояли пять довольно больших стиральных машин и три гладильных доски с утюгами.
Налив в утюг воды, я принялась старательно отпаривать камуфляж, по ходу задаваясь вопросом: «А сколько же ему лет?» С внутренней стороны брюк, на кармане и на левой поле куртки было несколько готических букв и цифр и странный рисунок. На брюках он был испорчен избытком краски, а на куртке чётко виднелась эсэсовская молния, перекрещенная с ключом**
Закончив глажку, я тут же переоделась и уставилась на снятые с себя вещи. С одной стороны, они были неплохими и не самыми дешёвыми, а с другой… Сохранять память о самых отвратных днях своей жизни… Я резко скомкала блузку с юбкой и затолкала их в мусорное ведро.