Наконец Саша принял решение и, аккуратно притерев птичку к воде, убрал газ. «Пчёлка» заскользила, быстро замедляя свой бег. Несколько капель воды попали на остекление и почти мгновенно высохли, оставив после себя солевые розетки. Я матюкнулась про себя — после возвращения самолёт придётся капитально отмывать.
Саша осторожно подрулил к разбившемуся самолёту, и примерно в тридцати метрах от него киль «Пчёлки» коснулся дна. Клиент дёрнулся к правой двери, но муж его придержал и сказал:
— Малыш, пощупай лопаткой дно.
Я выудила из-за спинки дивана сапёрную лопатку и, протиснувшись мимо штурвала в нос, открыла переднюю дверь и ткнула лопаткой в дно. Она буквально провалилась в ил, и я, помянув падшую женщину, чуть не вылетела вслед за ней.
Выдернув лопатку обратно (кстати, шла она с заметным усилием), я прополоскала её и парой нецензурных выражений охарактеризовала ситуацию.
Кропачек, явно едва владея собой, переводил взгляд с меня на Сашу и обратно. Саша посмотрел на него и сказал:
— Будем искать другое место, — и добавил: — Рэгги, следи за глубиной.
Включив реверс, он отвёл самолёт на глубину и повёл его вдоль берега. Метров через триста мы увидели то, что нам было нужно — продолговатую скалу, лежавшую на берегу, уходя одним концом в воду. Саша осторожно подрулил к ней, я вытащила нашу фалу с якорем, взяла автомат и, дождавшись, когда Саша подведёт машину к краю глыбы, перепрыгнула на неё. Закрепив якорь в расщелине, мы зашвартовали самолёт, Саша выключил двигатель, и они с Кропачеком выбрались на берег.
Триста метров, отделявших нас от упавшего самолёта, мы добирались почти двадцать минут. Идти приходилось по камням, а подвернуть или, того хуже, сломать ногу не хотелось никому. Вначале Кропачек попытался рвануть по высохшему дну, но уже буквально в пяти метрах от линии камней он провалился в покрытый тонкой соляной коркой ил выше щиколоток и, вполголоса матерясь, с трудом выбрался обратно.
Когда до самолёта осталось метров двадцать, он снова сорвался, подбежал к нему, упал на колени и, завывая, стал колотить кулаками по фюзеляжу…
34 число 08 месяца 24 года. 18 часов 35 минут. Дно астроблемы. Алехандро Бланко
Мы подошли к самолёту и остановились в пяти-шести метрах от Кропачека. Он уже замолк и сидел привалившись спиной фюзеляжу, а лицо у него было, как у смертника, которому только что сообщили время казни.
Рэгги, тихонько бормоча комментарии, стала обходить самолёт по кругу, снимая его на камеру, а я, приблизившись и присмотревшись, понял, что добило Кропачека. Правая дверь самолёта была вскрыта. Вскрыта снаружи чем-то вроде топорика или ледоруба, и вскрыта уже давно. Зарубки на металле уже были покрыты толстым слоем окислов, и, скорее всего, им было, по меньшей мере, несколько месяцев.
— Как я понимаю, груза нет?
Кропачек медленно встал и отрицательно покачал головой. Вытащил из кабины грубо взломанный алюминиевый кофр размером с большой «дипломат» и опустошённым жестом отбросил его в сторону. Затем поднял оброненный пластиковый мешок, разложил его, расстегнул молнию и, снова опустившись на колени, отстегнул и вытащил висевшие на привязных ремнях человеческие останки. Сохранились они, к слову, относительно неплохо. Видимо, жара быстро высушила их, а затопившая их в мокрый сезон вода, как я уже убедился при высадке, была в разы солонее океанской в старом мире.
Запаковав тело брата в мешок, Кропачек снова нырнул в кабину и, выдернув наружу второй прах, внезапно впал в неистовство и принялся с диким рёвом крушить его об самолёт, расшвыривая в стороны отломившиеся куски, а голову пинком отправил в озеро.
Мы, наблюдая за этой сценой, помалкивали, но я потихоньку положил руку на кобуру, а Рэгги, продолжая снимать происходящее на камеру, держала левую руку с пистолетом за спиной.
Вспышка прекратилась так же внезапно, как и началась. Кропачек сел на землю и спрятал лицо в ладонях. Посидев так несколько минут, он поднялся и подошёл к нам.
— Я прошу у вас прощения, — по нему было видно, что несмотря на весь кошмар ситуации, ему действительно очень неловко перед нами за дикий срыв, — но этот… он решил завладеть грузом и смертельно ранил брата… Дон его пристрелил… но вскоре стал терять контроль над собой и заблудился… Его последние слова были — «впереди яма»… — он замолчал, потом поднял на руки мешок и двинулся в сторону «Пчёлки».