Бедняк, богач — со всеми ты знаком
И смешан, словно сахар с молоком.
Проходит время, и знакомцы эти
Вокруг тебя плетут густые сети.
Снимал ты пробы, но попал в капкан,
Увидел ты коварство и обман.
Корысть увидел, скрытую доселе,
Когда они достигли низкой цели.
Не сразу раскусил ты их, познав
Их подлые дела, их злобный нрав.
Где царствует корысть, расправив крылья,
Зажата дружба там в тисках бессилья,
Там верности не будет никогда,
Там — разногласье, ненависть, вражда.
Но, помня дружбы чистоту былую,
Ты прячешь в сердце ненависть глухую.
Сжимается душа в тисках разлада,
И не видна страданиям пощада.
Лукавишь ты все чаще, все хитрей,
Стараясь избегать былых друзей!
Но так они коварны, грубы, ловки,
Что забавляют их твои уловки,
И сети крепкие плетут опять,
Чтоб дружбу лицемерно поддержать.
От бессердечных жаждешь избавленья,
Но ты пойми, что нет от них спасенья,
Не вырваться тебе, ты слишком слаб,
Как тот пловец в плену медвежьих лап.
РАССКАЗ О ПЛОВЦЕ И МЕДВЕДЕ
Медведь, не находя еды, постился.
Чтоб рыбы наловить, к реке спустился.
Вдруг что-то стало над водой блестеть,
И лапу к рыбе протянул медведь.
Но, поскользнувшись, он свалился в воду
И шубу вымочил, познав невзгоду.
Немало жадных умерло в пути:
В колодце воду не могли найти.
Желая жить, они к воде стремились,
Увы, на дне колодца очутились…
Река была быстра и широка,
И вот медведя унесла река.
Бил воду лапами, стремясь к спасенью,
Но пользы нет, — поплыл он по теченью…
Как ни хитри, напрасны все труды,
Коль хитрость не спасает от беды!
Медведь, подобно бурдюку из меха,
Лишенному и груза и успеха,
По воле волн кружился по воде,
Не видя избавления нигде.
Пришлось в то время, увлеченным делом,
К реке спуститься двум пловцам умелым.
Увидев: нечто кружится в реке, —
Застыли в изумленье вдалеке.
Что это? Мертвое? Живое тонет?
Чехол или тахту водою гонит?
Один из них на берег сел крутой,
Мгновенно в реку бросился другой.
Доплыл, лесного жителя увидел,
А наш медведь спасителя увидел.
Пловца схватил он, лапами зажал,
А тот, поплыть не в силах, задрожал.
Уже прощался с жизнью, пал он духом,
То на медведе был, а то под брюхом.
Другой пловец, увидев это вдруг,
На берегу воскликнул: «Милый друг!
Коль тяжела, в реке оставь ты шкуру,
Скорей вернись, не то утонешь сдуру!»
«Оставить я не прочь, — ответил тот, —
Я шкуру отпустил, пусть пропадет,
Но шкура-то меня схватила в злости
И лапами мои ломает кости».
Коль не лежит душа к чему-нибудь,
Оставь его и навсегда забудь.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПЕРВОЙ ТЕТРАДИ «ЗОЛОТОЙ ЦЕПИ»
Задумал книгу сердца написать я,
Примусь потом за прежние занятья.
Дела мои — любовь, труды — любовь,
О жизнь моя, твои плоды — любовь!
Я нитью жизни с самого начала
Влеком к любви, любовь душа познала.
Приду к началу нити жизни вновь,
И говорить начну я про любовь.
О, то не просто нить, а цепь златая,
Невеждой будешь, нитью цепь считая!
В моей груди любовь кипит сейчас,
«Меня ты растолкуй!» — ее приказ.
Но тех зловредных я страшусь заране,
Которые не терпят толкований.
Велят не объяснять, не сочинять,
Накладывают на уста печать.
Но если в труд поверю свой высокий,
Сумев истолковать любви уроки,