Выбрать главу
О ты, что сердцем чист, умом глубок, Нанизываешь ожерелья строк!
Раскрой талант, с трудом упорным дружен, Чтобы росла цена твоих жемчужин.
Сверли слова, исполненный любви, Жемчужин ценных не продешеви.
Доколе из корысти ткать одежды Для каждого ничтожества, невежды?
Доколе в щедрых превращать скупцов, Невеж — в радушных, глупых — в мудрецов?
Сто раз колоть ты можешь руку скряги, — Не выйдет капля крови или влаги,
А ты твердишь: «То — щедрости река. То — жемчугом обильная рука!»
Того, кто долго буквы изучает, Но где алиф, где даль[9] — не различает,
Ты первым просветителем зовешь, Провидцем и учителем зовешь.
Кто, устрашен мяуканьем кошачьим, Спасается в мышиной норке с плачем, —
Того зовешь ты тигром или львом, Нет, более отважным существом!
Где этой лжи нечистые истоки? Откуда эти гнусные пороки?
Твой грех — корыстью, жадностью рожден. А кто корысти, жадности лишен?
Корысть, — ее узнаешь по приметам: Все буквы ненасытны в слове этом!
Как только жадность победит тебя, И упадешь ты, совесть погубя,
Пожитки понесешь в пещеру боли… Презренный груз тебе тащить доколе?
Чернильница перед тобой: она, Как и душа твоя, — тесна, черна.
С тебя пример бумага взять хотела, Как ты, от жадных мыслей пожелтела.
Перо бессильно, как твои стихи: Письмо — неверно, в грамоте — грехи.
Бумагу ты сворачиваешь трубкой, Ты к богачу спешишь с надеждой хрупкой.
Чернила капают, — спешишь к нему, Свои стихи засунув за чалму.
Не дай нам бог смотреть на богатея И поджидать его, дышать не смея!
Но вот верхом он скачет из ворот, А рядом с ним проворный скороход.
Бежишь ты униженно по дороге, Его хваля, ему целуя ноги.
Ты свиток подаешь ему с мольбой, То свиток алчности твоей слепой.
Эх, в клочья разорвать бы этот свиток, — Твоих грехов ужасных преизбыток!
Чтобы не пасть, как ты, — богач берет С презреньем свиток твой, скача вперед,
А ты бежишь за ним, с мольбой взирая, Корыстолюбья зубы заостряя.
Хваля его, подумал бы сперва: Рисунок по воде — твои слова.
Стяжательства покинуть путь пора бы, От суетности отдохнуть пора бы!
В ПОРИЦАНИЕ ГОРДЕЦАМ
Со всех сторон к тебе летит привет, Но рта не раскрываешь ты в ответ.
О, почему ты так высокомерен, Кичлив, заносчив и самоуверен?
Собою полон, полон пустоты, А думаешь, что всех умнее ты.
Избавь себя от ветра самомненья: Он тушит свет сердечного горенья.
Есть бедняки, что страждут без конца, Чисты и благородны их сердца,
Им кажутся игрушками эмиры, Твои вазиры и твои кумиры.
Но как ты смеешь с видом знатока Смотреть на них с презреньем, свысока?
Далек от знанья тот, кто зазнается, Под тяжестью плодов спина согнется.
Пустая ветвь стремится к облакам, С плодами ветвь склоняется к ногам.
Набитыми карманами не хвастай: Увы, они пустеют слишком часто.
Мы не находим вежливости в том, Что, видя кость, виляет пес хвостом.
Усы того, кто жаден — знает всякий, — В сравненье не идут с хвостом собаки.
Хвалу услышав, не гордись, богач, А голову ты в свой ларец упрячь.
Слова льстеца на дне ларца найдешь ты. И до конца слова льстеца поймешь ты.
Ты поразмысли над своей судьбой, Руководи отныне сам собой.
РАССКАЗ О ГОРОЖАНИНЕ И КРЕСТЬЯНИНЕ
К садам и нивам, скукой в сердце ранен, Отправился в деревню горожанин.
И, гостю неожиданному рад, Повел его крестьянин в щедрый сад.
вернуться

9

Алиф, даль — буквы арабского алфавита.