Инжиров роща, молока полна,
С кормилицей румяною сходна.
И птицы к той кормилице привыкли,
К сосцам инжира клювами приникли.
Проникло солнце в тонкую листву,
Узоры уронило на траву,
В картину превратило сад весенний,
Что позлащен игрою светотени.
Смешался с тенью беглый свет дневной,
Над бубнами цветов струился зной,
И соловьи смотрели изумленно,
Наполнив пеньем купол небосклона.
Под сенью ив, при легком ветерке,
Резвились рыбы в ручейках, в реке.
Ручьи в саду линейками лежали,
Там зелень — письмена, земля — скрижали,
Там в красных розах — красота подруг,
Там в желтых розах — след любовных мук.
В саду, что был веселья звонким садом,
Два водоема простирались рядом.
Их мрамор был белее хрусталя,
Полоской разделяла их земля,
Сходны друг с другом, будто наши очи,
Лишь расстояние меж них короче.
Зазора не было меж гладких плит:
Искусников искусство то пленит!
Решили б мы, взглянув на эти плиты:
Они друг с другом воедино слиты!
Для утешения души больной
Являлась Зулейха в тот рай земной,
К двум водоемам шла дорогой гладкой:
В том — молоко, в другом — напиток сладкий.
Ее служанки, чей удел высок,
Любили молоко и сладкий сок.
Меж водоемами она воздвигла
Трон для Юсуфа: скорбь ее постигла,
Она Юсуфа приняла отказ, —
И в сад его отправила тотчас,
И птица сада пела сладкогласно:
«Чудесен сад, садовница прекрасна!»
Сто девушек, прелестных, как жасмин,
Чьи станы — кипарис, уста — рубин,
Сто девушек — жемчужин украшенье,
Она дала Юсуфу в услуженье,
Сказав: «Позволь к ногам твоим упасть!
Рабынь я отдаю тебе во власть.
Увы, когда меня ты отвергаешь,
Возьми, какую только пожелаешь.
Ты наслаждайся жизнью: краток век,
А молодость — пора сладчайших нег».
Она своих служанок наставляла:
«Красавицы, во что бы то ни стало
Юсуфу подчиняйтесь. Вам велят:
Протянет кубок с ядом — пейте яд,
Потребует: „Отдайте жизнь“ — отдайте,
И вашу смерть почетной вы считайте.
Послушные, покорные, тотчас
Исполните его любой приказ,
Но сообщите мне без промедленья,
Когда захочет с кем-нибудь сближенья».
Казалось, ей терпеть невмоготу, —
Узором лжи украсила мечту:
Из тех рабынь, что на Плеяд похожи,
Захочет взять кого-нибудь на ложе, —
Она ее заменит — и сорвет
С пленительного древа сладкий плод.
Юсуфа усадив на трон вначале
И бросив под ноги цветы печали,
Она рабынь поставила пред ним,
Склониться их заставила пред ним,
Юсуфу душу отдала на милость,
С опустошенным телом удалилась.
НАСТУПАЕТ НОЧЬ. КРАСАВИЦЫ РАБЫНИ ЯВЛЯЮТСЯ К ЮСУФУ
Настала ночь, и черные цветы
Посыпались на землю с высоты,
И небо уподобилось невесте,
Украшенной запястьями созвездий
И прелестью пленявшей неземной,
Красуясь перед зеркалом-луной.
Рабыни, сотворенные для счастья,
Полны лукавства, неги, сладострастья,
Перед Юсуфом выстроились в ряд, —
Прельщают, и чаруют, и манят.
Одна раскрыла сахарные губы:
«Попробуй, милый, сахарные губы!»
Другая: «Где слова я обрету,
Чтобы твою прославить красоту?
Живи в моих глазах, тобой плененных,
Мои глаза — обитель для влюбленных».
Явила третья тонкий стан в шелках,
Чтоб сжал его Юсуф в своих руках:
«Уснешь ли ты, счастливый и спокойный,
Когда ты не обнимешь стан мой стройный!»
Четвертая, завив кольцо кудрей,
Сказала: «Стать хочу петлей твоей!