— Твоя нянька знала о чаше?
— Конечно. Именно Зора защищала меня все эти годы.
— Не слишком ли стара она была для охраны?
Дядька не мог понять, как такую ценную вещь поручили охранять немощной старухе. Яронега погрустнела.
— Время беспощадно ко всем.
— Что ты сегодня рисовала на её лице?
Девушка склонила голову набок и внимательно посмотрела на Волина.
— А что ВЫ сделали с чародеем перед тем, как сжечь?.. Зора тоже владела магией. Очень слабой, но всё же, — княжна зябко поёжилась. — Убитые ворожбиты могут восстать, превратиться в умертвие… Как то, которое мы видели в деревне. Этого нельзя было допустить!
— Могла мне сказать, — буркнул волхв. — Чего в крови мараться?
— Я хотела сделать это сама, Радомир, — Яронега посмотрела на него. — Чародей правильно сказал: Зора заменила мне мать и стала подругой… Мне и провожать её в последний путь.
А Честимир насторожился:
— Какое ещё умертвие? В какой деревне?
— Потом расскажем, — пообещал Волин и криво усмехнулся: — И поверь, это далеко не все наши злоключения.
Княжич начал сердиться.
— И вот это безопасный путь, значит?.. Ну, Ставр!
— Тебе напомнить, что случилось со свадебным поездом? — Володарович искоса глянул на молодого мужчину.
Тот скрипнул зубами, но промолчал. Когда первое потрясение прошло, Честимир признал, что, как бы там ни было, его невеста в целости и сохранности доставлена в Маг’яр.
От реки послышались голоса, это возвращались дружинники с Могутой.
— Получается, что всё дело в волшебной чаше, а не в рудниках? — Волин переглянулся с Радомиром.
Тот пожал плечами.
— Думаю, дело и в том, и в другом. Гаравайцам нужны рудники с самоцветами, иначе Гунари не появился бы здесь, а чародею нужна была чаша.
— Откуда он вообще взялся? — дядька посмотрел на подопечную. — Ты видела этого чужеземца раньше?
Яронега покачала головой.
— Нет… О чаше мало кто слышал. А если и слышал, то считает всё красивой сказкой.
— Но он точно знал, что ты хранитель?!
Княжна лишь развела руками.
— У чародея был такой чудной акцент, — альвийка глянула на Волина.
— Я помню, — кивнул дядька. — И его одежды… Думаю, он прибыл из-за Тёмного моря. Может быть, даже из Великой пустыни.
— И мозги мои он шакалам обещал, — вспомнила Нимфириель.
А Володарович о чём-то думал. И, судя по залёгшей между бровей морщинке, это были нерадостные думы.
Честимир смотрел на свою юную невесту, чувствуя, как щемит сердце. Он увидел тарскую княжну полгода назад, когда вместе с отцом оказался в Снавиче. Блуждая утром по чужому дворцу, княжич попал во внутренний дворик и увидел, как красивая девушка выглядывает в окно и, подставив ладони, ловит капли с тающих сосулек. Влюбился сразу! С первого взгляда!.. Уже потом ему сказали, что это княжеская дочка. С тех пор Честимир думал только о ней. Когда узнал о том, что князь Фейн хочет сосватать Яронегу своему сыну, заставил отца нарушить все планы и женить его на тарсиянке.
Сам того не ведая, маг’ярский княжич изменил судьбу всего Черногорья. Кто знает, что ответил бы князь Земислав гаравайским сватам, не получи он накануне весточку из Маг’яра?..
…
Рано утром волхв обошёл двор, осторожно поглаживая ноющую рану. Он искал альвийку, но среди спящих её не было. Мужчина услышал голоса около ворот и пошёл туда. Разговаривали дозорные, незнакомые Володаровичу, из тех, что прибыли с Честимиром. Колдун прислушался и насмешливо фыркнул: дружинники обсуждали девок.
— …А титьки у неё — во! — хвалился один, характерно растопыривая пальцы.
— Ух! Мне б такую! — завистливо вздыхал другой.
Радомир со своим характером не мог молча пройти мимо:
— Купи себе корову!
Дозорные тут же вскинулись, но, узнав тарского колдуна, не посмели огрызнуться, только опасливо зыркали на застывшего у ворот мужчину.
А Володарович, уперев руки в бока, задумчиво оглядывался по сторонам: куда её понесло с самого утра?
— Эй, вы! — тарс окликнул хмурых дружинников, — альвийку видели?
— В орешник пошла, сказала, скоро будет, — один из маг’ярцев махнул в нужном направлении.
Радомир быстро нашёл Нимфириель. Она на окраине леса собирала орехи. Девушка тоже заметила приближающегося колдуна, но ничего не сказала. Видимо до этого она была на реке: мокрые, ещё спутанные волосы спускались по спине, а намокшая в этих местах одежда липла к телу. Тарс знал, что альвы не испытывают холода, но всё равно не смог сдержать дрожь, представляя прикосновение мокрой ткани к коже. Мужчина что-то прошептал, сделал взмах рукой — и котта моментально высохла, а девушку окатила тёплая, согревающая волна. Нимфириель вопросительно глянула на волхва: слишком хорошо его знала, что поверить в бескорыстную заботу. Радомир прошёлся по полянке, искоса поглядывая на видунью, и замер на противоположной стороне.