Услышав историю про драку во дворе, Мельников понимающе кивнул.
— Теперь понятно. Что же — крутой парень, северный бродяга. Они наверняка тебя проверили на «Сахалине» — он ведь и теперь в порту стоит. Так вот, работай у Старкова. Будет предлагать более серьезные дела, чем крутить баранку, — соглашайся. В общем, Баба Яга в тылу врага. Теперь о связи…
Высадив Кота за три квартала от гостиницы, капитан Мельников погнал машину не в сторону местной «конторы». Он двинул на узкую улочку, обсаженную чахлыми деревцами, на которой стояли недавно построенные кирпичные пятиэтажки. В квартире на третьем этаже его ждал тот самый парень, который пригласил Леху на встречу.
— Все в порядке. Надо подумать, как обеспечить ему прикрытие.
— А вы в нем уверены, товарищ капитан?
Мельников глянул на подчиненного так, что тот поежился.
— В НЕМ я уверен. В том, что не сдаст. А в остальном — это уже наше дело. Все, Прохоров, возвращайся в общагу и не отсвечивай. На сегодня все.
Дело, по которому капитан Мельников прибыл в Магадан, было весьма серьезным. Связано оно было с тем, ради чего вообще осваивался этот край — с золотом. Золото здесь сначала добывал трест «Дальстрой» — зэки под надзором НКВД. Именно они построили все: дороги, города, включая Магадан, прииски и шахты. В 1953 году, ввиду крутых перемен, «Дальстрой» упразднили. Зэков в Колымский край возить перестали. Из тех, кто сидел, — многих амнистировали. На смену подневольным рабочим пришли наемные, покатившие сюда со всей страны за большими деньгами…
Золото имеет такую особенность — те, кто постоянно находятся возле него, очень хотят урвать кусочек себе лично. Так было и при Сталине, несмотря на то, что за это расстреливали. Воровали все. Тащили потихоньку зэки, меняя «левый» металл на спирт и махорку. Тянули охранники и вольнонаемные. Перли начальники разных уровней. В 1937 году было расстреляно множество колымских чекистских чинов. И хотя официально они все были признаны японскими и другими шпионами, на самом-то деле их пустили в расход потому, что они слегка заворовались. Власти просто не хотелось признавать, что коммунисты, в смысле жажды золота, ничем не отличаются от простых смертных. Уже во время войны существовала на Колыме хорошо отлаженная индустрия скупки и торговли желтым металлом. А потом, когда сюда толпами поперли вольные, пришло еще и «дикое» золото. Тайга ведь большая. Что стоит работнику прииска подыскать в выходные какой-нибудь таежный ручеек и мыть там себе лоточком золотой песочек…
В общем, дело житейское. Незаконными старателями занималась милиция, Комитет подключался лишь в случаях особо крупного воровства. Но в июле 1965 года случилось нечто непонятное. В случайно задержанном в Шереметьево чемодане обнаружили крупную партию кварцевого золота. И что самое главное — совершенно неизвестного происхождения. Это было шоком. Дело в том, что можно точно установить «родину» металла — прииск, с которого он добыт. Это как отпечатки пальцев — каждое месторождение имеет свои особенности. «Дикий» золотой песок — тут вычисляется район с точностью до нескольких десятков километров, вокруг, опять же, какого-нибудь прииска. Такова уж геология. Россыпей без кварцевой жилы — основного месторождения — не бывает. А тут было именно «коренное» золото с неизвестного месторождения! Уже задним числом выяснилось, что подобный металл всплывал на подпольном столичном золотом рынке — среди частных ювелиров, зубных техников и так далее — уже не раз. Просто милиция прошляпила. Раскрыли дело, сложили в архив, а дальше за ниточку не потянули. Или не захотели.
Оперативные мероприятия вывели на трест «Магадануголь», вокруг которого наблюдалось какое-то странное шевеление. Да только вот люди, которые так или иначе попадали в поле зрения, как-то очень быстро погибали. А люди интересные. Взять того же Лозинского, очень не вовремя сбитого машиной. В сталинские времена он имел отношение к геологоразведке. И даже поступали на него сигналы, что он нечист на руку. Тогда ему удалось отмазаться. Мельников, изучив материалы дела, был уверен, что товарищ Лозинский просто сумел «перевести стрелки», подставив других людей. Может, все так хорошо для него бы и не кончилось, но тут сгорел Берия, заварилась большая каша, стало не до Лозинского, и ему удалось под шумок мирно уйти в отставку.
Дальше пошло еще хуже. Вышли на водителя большого человека в местном Управлении геологии Старкова. Были сведения, что он тоже приторговывал золотишком. И на тебе! Автомобильная катастрофа на 727-м километре трассы. Сам же Старков был чист аки ангел. Складывалось впечатление, что кого-то из местного Комитета тоже ослепил золотой мираж. Потому-то Мельников и остался, как подпольщик — один в чужом городе. И тут так удачно подвернулся Леша Котов, который — капитан знал это твердо — не имел с преступниками ничего общего.