— Дачку приобрели, чтобы отсидеться, пока всё уляжется? — спросил Антон, но ему никто не ответил. — Где погреб?
Славка кивнул в сторону, где виднелся проход в чулан. Там, посреди пола, имелся массивный люк с почерневшей ручкой.
— Сбоку выключатель, — пробубнил Славка.
Антон включил свет и приподнял крышку.
— Иван Степанович! — позвал он, но в ответ услышал лишь слабый стон.
Осторожно ступая по шатким ступеням, Антон опустился в сырой захламленный погреб и сразу же увидел Ивана Степановича, понуро сидящего на пустых деревянных ящиках. Руки Дольского были схвачены пластиковыми стяжками, а изо рта торчал уголок носового платка. Антон немедленно вырвал кляп, и Дольский шумно и нервно дыша, вымолвил едва подвластным ему языком:
— Даша? Дашута моя где?
— С вашей внучкой всё в полном порядке, — заверил его Антон. — Давайте, попробуем выбраться отсюда.
Антон помог еле держащемуся на ногах Дольскому преодолеть несколько ступеней лестницы. Сверху Ивана Степановича подхватили за плечи сильные руки и буквально вытащили из люка наверх.
В этот момент затренькал телефон, лежащий на пыльном, заваленном окурками столе.
— Это графиня, — бесцветным голосом сообщил Славка.
— Возьми телефон, — велел Антон.
— А если нет?! — нервно усмехнулся Славка. — Я в её дела не хочу путаться. И убийство вы на меня не повесите. Максимум, хулиганка.
— Боюсь, гражданин Фролов, вы неверно токуете ситуацию, — холодно ответил ему Антон. — Участие в преступной группе, сокрытие незаконно присвоенных ценностей в особо крупных размерах, нападение на полицейских с нанесением непоправимых последствий для здоровья…
— Не пыли, капитан, — возразил Славка. — Кому это я нанёс непоправимые последствия?
— Кому?! — возмутился лейтенант. — Ты, гнида, когда по куполу мне треснул, у меня все нервные центры поотключались. Я теперь, может, на всю жизнь импотентом сделаюсь!
Болтухин, вооружённый отобранной у Славки дубинкой, выглядел довольно свирепо. Даже скелет на его растерзанной футболке сжимал, казалось теперь, не саксофон, а длинную кривую секиру.
— Да почуяла я твой нервный центр, когда ты меня на траву-то повалил. Всё с ним в порядке, — процедила Верка.
— И потом, Вячеслав, подумайте о вашей возлюбленной, — продолжил Антон, игнорируя реплику арестантки. — Ей тоже срок нарисуем. Покушение на жизнь полицейского лет на восемь потянет.
Телефон смолк, а Славка, кусая губы, зло бросил Антону:
— Верку не трогайте. Всё, что вам нужно, я сделаю, но её из-под статьи, капитан, вытащи.
— Слово офицера, — коротко пообещал Антон и протянул смолкший телефон Славке.
— Что говорить?
— Скажи правду, что струсил, что не хочешь вешать себе статью. Поторгуйся, попроси больше денег. Она ведь предложила тебе деньжат за отрезанный палец?
Славка угрюмо кивнул и взял телефон.
— А как насчёт пальца? — спросил Славка с новым беспокойством. — Графиня потребует от меня видео.
— Не тушуйся, Славик, кино мы снимем как в Голливуде, — пообещал Болтухин. — Надеюсь, интернет в этой глухомани работает?
Антон нашёл пропущенный звонок и перезвонил. В трубке сразу же послышался надменный голос:
— Почему не отвечал сразу?
— Степаныча в погреб прятал, — довольно убедительно соврал Славка.
— Мне нужно, чтобы ты сделал, что я просила и немедленно.
— Но я не смогу одновременно резать и снимать, — торопливо возразил Славка. — Старик будет сопротивляться.
— Тогда пусть снимает твоя Верка, — жёстко произнёс голос.
— За просто так она не станет. Надо бы добавить, Аделаида Сергеевна.
— Добавлю! — зло выкрикнула трубка. — Только сделайте всё побыстрее. Мне нужно остановить этого малахольного капитана. Я его начальство хорошо подмазала — они нам мешать не будут, а его самого и щенка этого питерского припугнуть надо, как следует. Как только контейнер с экспозицией будет во Франции, вышлю ещё пять лимонов, как договаривались.
— Пять?! — изобразил возмущение Славка. — Мы договаривались на пять, когда всё шло гладко. А теперь всё вон как переменилось…
— Хорошо, — перебила его графиня. — Пусть будет семь. Только сделай всё побыстрее. Жду видео.
Графиня отключилась, и Антон одобрительно кивнул Славке.
— А теперь — за дело, — сказал Антон и обратился к едва пришедшему в себя Дольскому:
— Вам, Иван Степанович, снова надо будет побыть в роли жертвы.
— Я готов, — кивнул седой шевелюрой Дольский. — Что, собственно, нужно делать?
— Всё очень просто, Иван Степанович. Кладите руку на стол. Будем снимать кино. Вот этот нехороший человек будет делать вид, что режет вам палец, а вы должны как можно натуральнее сопротивляться, стонать, кричать от боли… Сумеете?