Семья Хоу живет на острове. Шеф не знаком – не был знаком – с Вивиан лично, но многое о ней знает. И ей, наверное, было известно о нем столько же, если не больше. Андреа говорила, что сюжет одного из романов миссис Хоу подобрался опасно близко к событиям того лета, когда погибли, выйдя в море на яхте, Тэсс, кузина Андреа, и ее муж Грэг. Жена зачитывала Эду абзац из той книги, когда он уже засыпал.
– Думаешь, она слышала про Тэсс и Грэга и использовала это в романе? – спрашивала Андреа. В ее голосе звучало больше радостного возбуждения, чем возмущения.
– Кто нашел тело? – спросил шеф Диксона.
– Круз Де Сантис, – ответил офицер.
Шеф нахмурился.
– Как он с ней связан?
– Дружит с сыном погибшей. Как раз ехал к ним домой, когда нашел миссис Хоу. Говорит, что сначала решил, будто она подвернула ногу. Парень изрядно перенервничал.
– Он что-нибудь видел?
– Его будут допрашивать, – сказал Диксон. – На вызов приехал Фалько. Здесь не все гладко, шеф. Фалько сказал, что видел Де Сантиса за пять минут до того, как поступил звонок: парень проехал на красный свет в конце Хупер-Фарм-роуд и с превышением рванул по Серфсайд. Фалько говорит, он чуть не остановил Круза, но узнал его и решил дать ему поблажку.
– То есть Фалько думает, что ее сбил Де Сантис?
Шеф знает младшего Де Сантиса с раннего детства. Отец Круза, Джо, держит кафе с сэндвичами под названием «Никль» – шеф почитает заведение своим присутствием три (то есть четыре, а иногда и пять) раза в неделю. Круз осенью едет в Дартмут, получил там стипендию. Шеф встает.
– Я с ним поговорю.
– Что?
– Я буду его допрашивать, – повторяет шеф. – Скажи мне, когда будут готовы результаты медэкспертизы. Полагаю, Фалько оцепил место происшествия?
– Да, – подтверждает Диксон. – Криминалисты уже едут с Кейпа.
– Еще есть свидетели? Бегуны? Собачники? Может, кто-то проезжал мимо на машине?
– После Де Сантиса остановилась еще одна пара на авто. Но они не видели, что произошло.
– Соседи?
– Фалько прошелся по окрестным домам. Никто ничего не видел.
– Замечательно, – проворчал шеф, имея в виду, что ничего замечательного здесь нет. – Я поговорю с парнем.
Круз Де Сантис – высокий худощавый черный парень; волосы у него по-армейски пострижены под машинку. Джо летал c восемьдесят второй воздушно-десантной дивизией во вторую войну в Персидском заливе. Меньше чем через год после того, как он вернулся из Ирака, у его жены диагностировали редкую агрессивную разновидность рака, и вскоре она умерла, оставив мужа самостоятельно воспитывать трехлетнего сына. Джо хорошо справился с этой задачей, справился просто отлично, хотя, войдя в комнату для допросов, шеф замечает, что Круз сегодня совсем не похож на себя. На нем джинсы и мятая футболка с надписью «Девственники рулят» – то ли ироничной, то ли нет; Джо держит сына в ежовых рукавицах. На лице Круза выражение, состоящее на девяносто процентов из отчаяния и на десять – из «хочу оказаться подальше отсюда». Глаза за стеклами очков блестят от слез.
– Шеф, – здоровается Круз, вставая.
Парня так трясет, что Эду хочется его обнять, но вместо этого он жестом показывает, что Круз может сесть.
– Тебе уже предложили что-нибудь? Воды? Кофе?
– Я не могу… Я не хочу. – Круз падает обратно на стул и сжимает голову руками. – Виви умерла. Она… – он сглатывает, – она умерла.
– Ну ладно тебе, ладно, – увещевает шеф. Пожалуй, он совершил ошибку, когда взялся сам проводить допрос. Ему удавалось разграничивать работу и личную жизнь, но он всегда был такого высокого мнения о Джо и полюбил мальчика, желая ему всяческих успехов.
– Дыши глубже. Я знаю, что ты огорчен. Много кто будет огорчен, когда об этом станет известно. Моя задача – попытаться выяснить, что произошло.
Шеф опускается на стул через стол от Круза.
– Давай начнем с того, как ты нашел миссис Хоу.
– Виви, – говорит Круз, – была мне как вторая мать. Мы с Лео были… мы дружим с детского сада. А Виви… она всегда шутит, что я ее любимый ребенок. У меня, понимаете, у меня даже свое место у них за столом есть. Виви купила носок с моим именем, чтобы повесить над камином. – Круз глотает комок, вставший в горле. – Я чувствую себя своим в этом доме. Не потому, что я сирота и ей меня жалко, а потому, что она… любит меня.
– Сочувствую, сынок. – Шеф берет ручку. – Ты ехал к ним домой, когда нашел ее? В семь пятнадцать утра?