Каперская деятельность могла принимать и более серьезный для государственных судеб оборот. В апреле 1714 года, в год Гангутской победы, в канцелярию адмирала Ф. М. Апраксина пришло донесение из Гданьска, податель которого сообщил чрезвычайно важную информацию. «Доношу, — писал он, — правду, то, что слышу здесь, что шведы нынешнего лета купно с капарами франиускими стараться имеют на море Балтийском о поимании (выделено нами) самого Его царскаго пресвятого величества, о котором гневом шведы ведомые, что особою своею на море сею лета быть изволит». Автор донесения направил уже не одно предупреждение и обеспокоен «беспечностью Его величества»: он просит довести сообщаемое до сведения государя и «иметь осторожность».
Осторожность и безопасность российских подданных могли быть обеспечены только при наличии в балтийских водах боеспособного русского флота. По мере того как крепчала молодая морская держава, активизировались антикаперская деятельность и борьба со шведской торговлей. Одним из первых успехов стало крейсерство русских фрегатов под командованием капитан-поручика Исаака Бранта и капитана Авраама Рейса в Северном море и Каттегате (1711). Первый, на фрегате «Св. Петр» в августе захватил три стокгольмских судна: 6-пушечный «Конунг Давид», 4-пушечный «Белый медведь» и 2-пушечный «Желтый лев» с грузами соли и патоки. Второй, возглавляя отряд судов, построенных на Соломбальской верфи, совершил в 1710 году переход из Белого моря в Копенгаген и, действуя по указаниям русского посла в Ланий князя Василия Лукича Долгорукого, принял участие в каперской войне в проливе. Результатом операций стал захват шведских галиотов с лесом и солью и 11-пушечного шведского капера. Обратимся к документам и восстановим некоторые обстоятельства происшедшего.
Документ 1
А. Рейс —Петру!
«19 октября 1711 г.
Я не сомневаюсь, что господин посол Долгорукой вашему величеству не объявил о моем приезде сюды (во Флекерен. — Д. К.), такожде, что я взял корабль, нагруженной пенкою и смолою, идущий от города Арханьелского, которой з 12 дней взят был от шведов. Говорят, что нагруска оного его королевскому величеству даикому принадлежит и около 12 000 ефимков стоит, и что мне ваше величество с тем чинить укажет, буду ожидать. Потом, по прошению барона Левендала [76] согласились мы, три афииеры вашего величества кораблей, проводить в Голландию морской купеческий флот и вышли с ним сею месяца во 2 день на море… Когда с флотом вышли, взял я шведцкого капера с 11 пушками и привел сюды. Дайкой капитан Гоер претендует в том участия, однакож понеже он за ним не гнался, ниже по нем стрелял, и моя шлюпка прежде у того корабля была по приложенному свидетельству, и потому оной взятой корабль весь мне принадлежит. Я уповаю, что ваше величество изволит мне и людям некоторую часть из взятых кораблей пожаловать, и еще прошу вашего величества милости о месте капитана командира, которое мне обещать изволили».
Документ 2
Петр I — Рейсу
«25 января 1712 г.
Писмо ваше… я получил, в котором пишешь, что вы шведского капера взяли и датцкий карабль освободили, за что вам благодарствую и надеюсь, что всегда вы доброва случая пропускать не будете. Что же пишете о перемене чина своею, и то по времени вам исполнено будет… »[77]
Но этот захват — лишь мелкий эпизод каперской войны в северных морях. Переломить ход событий и перехватить инициативу в военно-морских действиях, а значит, и в крейсерской войне, было делом не одного года, тем более что шведские каперы принимали самое активное участие в военных операциях. Князь Александр Данилович Меншиков, командовавший войсками, действовавшими в Померании, в июле 1712 года докладывал Петру I, что «шведы в 48 судах, между которыми 33 каперов, атакировали остров Волин и на оном взяли один Швирен-шанеи, в котором сидели саксонцы и неприятелю чрез окорд пленными отдались, а из другаго волинскою шанца саксонцы же ритеровались в Бранденбургию, ис которых с 70 человек французов изменили и к неприятелю пристали…» Не оставляли шведские каперы без внимания и приморские области Российской империи. «Как дьяволы… вертелись» они у побережья Прибалтики и Финляндии, не давая покоя местным властям, на которые сыпались жалобы, протесты и мольбы о помоши в борьбе с этой язвой. Неокрепшие морские силы России должны были продемонстрировать свою боеспособность.
Ранней весной 1715 года Ригу окружили цепью застав и караулов. Несколько дней жители не могли выйти за пределы города. Они недоумевали, не понимая, почему приняты столь чрезвычайные меры. Видимо, происходили события крайней важности, если в порт пожаловал сам граф Павел Иванович Ягужинский, доверенное «око» царя. Секрет сумели сохранить, и шведы не смогли вовремя узнать о том, что в гавани вооружаются три судна для охоты на каперов. В апреле отряд из самых быстрых фрегатов под командованием Питера Бредаля, норвежца на русской службе, вышел в крейсерство к берегам Курляндии. Начало операции было неудачным — корабли разошлись в море. Но Бредаль на фрегате «Самсон» справился с поставленной задачей в одиночку. Ему было известно, что у острова Эзель находятся три шведских капера. 11 апреля он захватил 16-пушечный «Единорог», на следующий день — 12-пушечный «Эсперанс», который сдался без боя, а третье судно, 12-пушечный «Стокгольм-Галлей», было перехвачено 16 апреля у острова Готланд. Петербург откликнется на триумф Бредаля[78] 19-пушечным салютом. Это была первая крупная победа России в каперской войне.
В 1716 году масштаб операций расширился. Речь шла уже о международном сотрудничестве — совместных каперских операциях, предпринятых с каперскими судами прусского короля. Вновь обратимся к документам.
Документ 1
Петр I — Ф. М. Апраксину
«Данциг, 26 февраля 1716 г.
Понеже в бытность нашу в Риге от шведских каперов определили быть трем судам: «Диане», «Наталии» и взятому (о чем чаю вы чрез г. Шаутбенахта [79] уже известны), а когда я был в Кенигсберге и там видел, что 4 капера готовят же и ждут комиссии от короля, и просили меня дабы где случится сойтиться с нашими, чтоб помогать друг другу, о чем извольте в наказе командиру написать, также чаю склонить и здешних г. г. что и они несколько поставят же, также буду трудиться у Прусскаго и Датскаю, чтоб из Штетина и Стральзунда тож учинили, и сим образом чаю лучше коммерция будет в Ост-зее».
Документ 2
А. Д. Меншиков — Петру I
«15 марта 1716 г.
… Что изволите упоминать, что изволили в бытность Вашу в Риге от шведских каперов определить, чтоб быть трем судам, а именно: «Диане», «Наталии» и взятому, о чем мы известны и к тому по письмам всякое приготовление чинится, что сколь скоро лед пройдет, то оные к Риге пойдут; також будучи в Кенигсберге изволили видеть, что тамо 4 капера готовят и ожидают комиссии от короля, а понеже в том письме не означено, где нашим супам с оными каперами случиться, того ради всенижайше прошу — извольте приказать меня уведомить в которых местах случение быть имеет, в Мемеле, в Пилаве, во Гданске, Кольберге или инде где; зело бы изрядно чтоб на оныя наши суда могли по свидании Вашего Величества с королями указы получить да бы для всякаго случая ежели неприятель где сильно нападет могли ретировать к которой пристани…»
Документ 3
Указ графа Апраксина капитану Веселю
«13 апреля 1716 г.
По получении сего со врученными Вам двумя шневами «Дианою» и «Наталиею» идти от Кроншлота к Риге и тамо взяв с собою шведский капер, который взят прошлаго года, идти до Готланда и исполнять по нижеписанным пунктам.
77
Рейс действительно получил чин капитана-командора, но в 1713 г., по делу о потере корабля «Выборг», был вместе с вице-адмиралом К. Крюйсом приговорен к смертной казни, замененной ссылкой в Сибирь.
78
Бредаль Петр Христиан (Петр Петрович) станет впоследствии вице-адмиралом русского флота; он командовал Донской флотилией во время русско-турецкой войны (1735 — 1739) и Беломорской эскадрой в русско-шведскую войну (1741 — 1743).
79
Шаутбенахт (от полл. Shout bij nacht — букв, «смотри ночью») — первоначальное название военно-морского чина IV класса, соответствующего чину контр-адмирала. По-видимому, происхождение названия связано с обязанностью шаутбенахта, младшего флагмана, контролировать движение эскадры в ночное время.