Сквозь тишину послышался неуверенный всхлип напрасно обиженного ребёнка, и увы, у Сабии не было друга, что она так долго ошибочно видела в Валиде-Султан. Если бы возможно было бы закатить закрытые глаза, Хандан бы это сделала, а пока она лишь крепче сжала кулаки и принялась представлять своё долгожданное возвращение на чердак и за одно в излишне мягкую постель Дервиша, пусть и вся их размеренная и так тщательно продуманная прежде жизнь клялась измениться в весьма скором времени.
Комментарий к Платить по счетам должен каждый
Безмерно признательна моему верному читателю Наталье Бестужевой за награду!
Вы поддерживали меня с самой первой главы, когла Фикбук для меня был совершенно чужой, а ваши комментарии служили мне вдохновением и опорой всё это время.
========== Великая Валиде ==========
Фахрат, бывший хазратом в мечети ещё с неделю назад, с недоверием разглядывал предоставленный ему документ о передаче свадебного подарка, махара, некой Хандан от Мехмеда. Затем он, с нездоровым хрипеньем выпустив воздух, обратился к трём свидетелям за спинами новобрачных.
— Со стороны невесты найти свидетеля-мужчину старшего по крови невозможно, так? — старательно протянул хазрат вопрос в, казалось, сотый раз.
— У меня только сын, больше родных нет ни в Стамбуле, ни в мире, — поправив шаль на лице, устало повторила Хандан.
Хазрат нехотя перевёл взгляд на женщину, снова тревожно захрипел, на трезвую голову затея с женитьбой ему не нравилась, и он это вовсе не пытался скрыть. Дервиш тем временем терял терпение. Если бы несчастный Фахрат мог знать, что перед ним сидит не купец, намеренный завладеть украденной женщиной, а разжалованный Великий Визирь, который только день назад отдал печать, возможно, Фахрат уже подписывал бы любой документ и молился Аллаху о спасении.
— Мы же обо всём договорились, Фахрат, зачем я вёз сюда Хатун, — паша, или вскоре ага, обхватил ручку кинжала. — На что ты хочешь содержать семью? После такого позорного изгнания за пьянство тебя не возьмут ни в одну мечеть?
— Изволь, уважаемый, когда муж этой женщины подаст на меня в суд, я могу не только денег лишиться, но и жизни. Ищите лучше улема и женитесь, как полагается.
— Я объяснял тебе, свидетельство нужно сейчас, — обнажилось блёклое железо кинжала, но, преодолев гнев, Дервиш уже мягче закончил. — Вдвое больше, я заплачу вдвое больше.
Соблазнившись, Фахрат жадно облизнул толстые губы и нервно заёрзал на примятых подушках. Победа золота над страхом смерти была настолько очевидной, что Хандан непроизвольно улыбнулась.
— Для чего вам торопиться? — деньги успешно решили исход дела. — Женщина, говори ты.
— Мой сын не допустит этот брак, он уехал всего на три дня в Эдирне и, когда вернётся, я уже должна быть в доме мужа, — Хандан повторила заранее заготовленную ложь, схожую с правдой, настолько, чтобы однажды защититься словами хазрата.
— Что же сын? Ты хоть свободная женщина? — Фахрат обмакнул перо в чернильницу.
— Поверьте, для него я обременительный груз, хотя и из уважения к покойному отцу сын не хочет видеть меня подле другого человека.
Когда Фахрат принялся составлять документ, остальные пятеро участников никаха, Хандан с Дервишем и трое свидетелей, облегчённо выдохнули. Паша подбодрил будущую супругу в лице Валиде Султан, легонько потрепав её за рукав простенького платья.
— Мехмед, сколько у вас жён?
— Одна.
— Свидетели, подтвердите.
— Подтверждаем.
— Махмуд, Вы берёте Хандан в жёны и преподносите ей махар, состоящий из документов на собственность в Анатолии, санжаке Османской Империи, и Кадисе, в Испании?
— Беру. Преподношу.
— Хандан, Вы подтверждаете своё желание вступить в брак и принимаете махар.
— Да. Принимаю.
— Свидетели, подтвердите.
— Подтверждаем.
— Свидетели, назовите свои имена.
— Ахмад.
— Баязед.
— Атмаджа.
Дописав и выведя последнюю букву, Фахрат полюбовался проделанной работой и, довольный, отложил перо в сторону.
— Церемонию по обычаю провести желаете? — Фахрат заметно приободрился, предчувствуя скорую наживу или же просто от определенности.
Дервиш не выражал схожего восторга, только аккуратно вытянул бумагу и принялся её изучать. Содержимое, по видимости, его устроило, поэтому свидетельство было свёрнуто и отправлено в позолоченный тубус.
— Нет, — за всех ответила Хандан и бодро встала, не имея ни времени, ни желания продолжать бестолковую процессию собственной свадьбы.
Вслед за ней выполз Дервиш. Они недолго постояли возле двери, каждый думая о своём и при этом об одном и том же. Тубус загадочно посверкивал в руках паши в поддержку двум золотым перстням.
— Сколько жён мужчине нужно для счастья, Дервиш?
— Всего одна. Но более чем приятно было бы менять её на протяжении жизни, хотя знаешь, — Дервиш приостановил свою речь и взял Хандан под руку, — будь бы мир совершенен — у меня не было бы ни одной жены.
— Так мечтаешь об одиночестве? Все вокруг стремятся создать крепкую семью, оставить после себя наследие, детей… Я вот к чему: не хочу быть причиной тому, что однажды ты проснёшься и поймёшь, как много упустил.
На слова Хандан Дервиш только неприятно ухмыльнулся, но ничего не ответил. Казалось, их разговор его забавлял, в точности как огненное представление.
— Нам придётся быть осторожнее какое-то время, Дервиш. Я купила евнуха-лекаря вместо Дениз. Он хороший человек и, как понимаешь, я не могу ему доверять. Со временем подыщу более подходящую кандидатуру, а пока будем аккуратнее.
— Дениз скоро где-нибудь объявится, она не слишком опытна в вопросах скрытности, тогда её и сцапают.
— Не нужно. Хочу, чтобы она жила.
— Странное желание, Госпожа. И глупое.
— Не о чем тут говорить. Просто оставь её в покое. И, поверь, я не забыла о порезе на шее.
Они вновь немного отстранились. Хандан вслушивалась в скрип досок, рождаемый шагами доверенных Дервиша. Паша был настолько доволен собой, что и Хандан следом начинала восхищаться его целеустремлённостью.
— Где ты откопал Ахмада-агу? Такая безграничная преданность… Хотела бы я иметь верного человека возле себя.
— Видишь ли, Хандан, верность — глупая штука и непостоянная. С Ахмадом-агой у нас взаимная договорённость, которая тебе, боюсь, очень не понравится. Так или иначе, я нужен ему для дел ровно в той степени, как я нуждаюсь в нём, — паша освободил руку и до тошноты аккуратно уложил воротник.
— Я прекрасно знаю, что мне не по пути с добрыми и честными людьми, но я, как Валиде-султан, не имею права сидеть среди мерзавцев. Расскажи мне, чем так тебе обязан Ахмад? — Хандан лукаво подняла бровь, не слишком надеясь на откровенность.
— Он очень любит чужих жён, Госпожа, а я помогаю им любить его.
Дервиш остановил её, накрепко вцепившись в талию. Затем он осторожно, так нехарактерно для обычно сосредоточенного Великого Визиря, поднялся рукой выше по её спине, и даже не касаясь кожи, остановился на шее. Хандан не была хрустальная, оба они это знали, но теперь он держал её так, словно боялся разбить. В его взгляде читалась нежность и привязанность, смешанная с тихой безысходностью и болью.
— За твою настойчивость я прощу тебе любой грех, — подумала про себя Хандан, но ничего не сказала, ответив паше привычной мягкой улыбкой.
Она неосторожно и, наверное, слишком откровенно отстранилась и поторопилась спуститься на первый этаж. Хандан не оглянулась. Если бы он поцеловал её, это был бы самым теплым воспоминанием о Дервише и их бестолковых метаниях. Однако этого не случилось, и Хандан занырнула к лекарше через внутренний двор, пересчитав по непонятной причине ступеньки. Через мгновение, словно в былые времена, Хаджи-ага вместе с евнухом-лекарем трясся напротив своей Госпожи в кибитке.