– А муж что?
– Да нет у меня мужа. Я в отчаянье, если бы не встретила Андрея, всё, кирдык!
Динка разжалобилась. Несчастная Люба, надо помочь! Она взяла пачку денег с книжной полки, протянула ей.
– Вот, возьми.
– Нет, что ты, зачем? – оттолкнула её руку Люба. – Не надо! Ты для меня и так много сделала.
– Да ничего я не сделала, – ответила захмелевшая Дина. – Но у меня есть идея. Давай-ка, мы с тобой встряхнёмся, займёмся шопингом. Порадуем себя.
И они пошли по магазинам. Поехали в Коньково на дорогой вещевой рынок, Дина накупила себе и Любе модных импортных шмоток. Потом заскочили в ювелирный, там Дина приобрела себе и ей перстни с бриллиантами, цепочки, серьги. С покупками вернулись они домой. Был вечер. Андрей встретил их упрёком:
– Ну и где вы шатались?
– Шопинговали, – радостно ответила Дина. – Смотри, какие мы диаманты купили!
Она показала руку в перстнях.
– Зачем? У тебя же их много? Диаманты? Это же брюлики, – сказал он.
– Мне нравится по-старинному: диаманты, – ответила Динка.
– Зачем деньги тратишь на цацки. Надо в баксы вкладывать, – сказал он.
– Золото и диаманты, это, знаешь, самое лучшее вложение, – парировала она.
– Ты что, крезанулась? Сама ты диамант! Крэйзи диамант! – в сердцах бросил он, и ушёл на кухню.
Шли дни, недели, наступила зима. Люба посылала дочкам деньги, звонила часто и подолгу с ними беседовала. Дине приходили большие счета за межгород. Андрей всё чаще изображал из себя короля и требовал развлечений. Люба устраивала для него сольный концерт, старательно пела под гитару – аккомпанировала Дина, – пританцовывая. Однажды он потребовал, чтобы обе они отплясывали перед ним. Плюхнулся в кресло, накинув песцовый халат, поставил кальян, затянулся.
– Ну! – приказал нетерпеливо, – начинайте!
Женщины включили музыку, и принялись вытанцовывать.
– Вы что, дохлые? Шустрее, шустрее! – командовал он. – Извивайтесь, сплетайтесь телами, изображайте лесбий!
Так пролетел год. Андрей устал бегать по редакциям, и стал посылать Дину саму, предварительно договорившись по телефону. Его уже знали, и ждали переводы. В тот раз Дина отнесла большой роман австралийского автора, и заторопилась домой. У неё было нехорошо на душе, какая-то неясная тревога царапала сердце. Как назло, автобус долго не появлялся. И тащился он слишком медленно. Она смотрела в окно и мысленно подгоняла. Вот, наконец, её остановка. Выскочила, промчалась через сквер, через двор, заскочила в подъезд. Надавила кнопку вызова лифта. Он завис на каком-то этаже, потом кабина медленно поползла вниз. Диана ворвалась в лифт. Он словно назло вяло поднимался на второй этаж. Почему она не помчалась пешком, сама не знала. В голове помутилось. Вот, наконец! Дверь! Где же ключ? Она нервно шарила в сумке. Ключ был в кармане. Вошла. Дома пусто. В комнатах распахнуты шкафы, вещей Андрея нет! Нет и вещей Любы! С книжных полок исчезли пачки денег! На столе записка – почерк не Андрея. Чужой почерк. Буквы наклонены вправо, прыгают вверх и вниз, строчки словно волны. Текст убойный: «Мы с Андреем уехали ко мне в Питер. Он меня любит. Он взял все деньги. Не грусти, у тебя бешеные гонорары, у тебя всего много. Ты очень хорошая, я тебя заценила. Ты моя лучшая подруга и спасительница. Вот мой номер телефона: ……, звони, если что. Ты же не обиделась, да?»
Динка пошатнулась и сползла на пол. В глазах помутилось. Она не помнила, сколько так просидела. Стемнело. Завопил телефон. Она встала и, шатаясь, пошла на звук. Телефон замолк. Она прошла на кухню, достала из шкафчика бутылку, глотнула обжигающий джин. Ещё раз, и ещё. Выпила всё. Её накрыла волна ярости.
– Ненавижу! – заорала она.– Будьте вы прокляты, все вы и всё ваше отродье! Сволочи! Сдохните все! Андрей, Любка с дочками, все сдохните! Все!
У неё не было слёз. Она металась по пустой квартире двое суток. Стало невыносимо здесь находиться. И она поехала к родителям. В метро было душно. Ей хотелось выскочить из собственного тела. Нет, не к маме с папой и с Генкой, нет, только не к ним. К бабушке. Она жила в Битсе. К ней. Дина ляжет в постель лицом к стенке, и будет лежать так много-много дней, недель, месяц может быть, или два, а бабушка будет хлопотать возле неё, жать для неё соки, отпаивать, увещевать её, жалеть. И постепенно боль уйдёт, сердце успокоится, она восстановится. Измождённая, худющая, вернётся она в своё заброшенное жилище. Она знала, что так будет, и ехала к бабушке. Так и стало.Она вернулась домой через три месяца. И стала думать о мести. Надо отомстить им обоим! Открыла бутылку пива, включила телик. Шла какая-то дурацкая передача. Это было как фон. Она пила из горла. Ухо уловило фразу: «Не спеши мстить сам, посмотри, как красиво это сделает жизнь».И тут пришло успокоение. Ей стало всё равно. Злость и обида исчезли. Она занялась своими делами: прибралась в квартире, приняла душ, и стала искать книгу для перевода. Нашла, и нырнула с головой в американский роман. Вечером позвонила Владу. Прошлись по парку, болтая о том, о сем, Динка пересказывала ему главы из романа. Потом пошли к ней пить пиво. Дни поплыли словно облака по небу. Жизнь вошла в свою колею. Динка старалась не думать об Андрее, и это ей удавалось. По проторенной Андреем дорожке ходила она в издательство со своими переводами. Потом ей стали давать тексты в редакции, и она с удовольствием делала их. Из многих издательств, возникших в девяностые, осталось несколько крупных, в одном из которых её привечали и почему-то платили весьма солидные гонорары. Это было удивительно. Но порой на душе становилось скверно, и тогда она напивалась. Так прошло пару лет.